Ненавижу игрушки. Часть 9
– М-м-м… – я отодвигаюсь, обхватив голову руками, – Ду-ура… Какая же я дура!
Все вдруг встает на свои места, мозаика складывается и загадки проясняются.
Андрей хочет дотронуться до меня, но я брезгливо отпихиваю его руку.
– Они же не за мной шли. На кой черт я им вообще сдалась? Они шли за тобой! А я… Меня просто подсунули, как долбанный маячок, который должен показывать, где мы находимся. Где ты, Андрюшенька, находишься! Агент менсо…
– Ника.
– Ой, замолчи! Какой еще реакции ты от меня ожидал? Что я пожму плечами и скажу “ну разведчик, так разведчик, ничего страшного”? Хотя весь кипиш, оказывается, из-за тебя!
Он не пытается, протестовать, оправдываться. Ждет, когда успокоюсь, но мое раздражение лишь усиливается.
– Не смей больше меня трогать, понял?
Часы на левой руке простые, без подсветки, я не могу знать, сколько мы уже сидим, не разговаривая друг с другом. Попросить его включить фонарик? Ну уж нет! И так понятно, что прошел час, не меньше. Конечно, я остываю. Мне некуда деваться из темной каморки, с захваченной пришельцами планеты. Еще один пришелец сидит рядом и от него мне тоже не избавиться, мы зависим друг от друга, причем я от него в большей степени. Нужно как-то привыкнуть, смириться… Господи, меня уже тошнит от этого слова – “смириться”! Я не хочу быть покорной судьбе!
Вскакиваю с места, делаю шаг вперед, упираясь в стену, два шага назад – другая стена. Еще одна западня, в которую меня загнала жизнь! Это просто невыносимо!
– Хорошо.
Я не могу видеть Андрея, но понимаю, что сейчас он повернулся на мой голос и смотрит, наверняка удивленно.
– Хорошо. Я пойду с тобой в город. Мы найдем все их слабые места и я… Я хочу их уничтожить, стереть с лица Расцветающей, хочу, чтобы не осталось ни одного эйнера во всей Галактике! Если нужно, каждого найду и собственными руками…
Андрей на ощупь хватает меня за ладонь, притягивает к себе.
– Тихо!
Где-то в глубине пещеры, далеко отсюда, слышен низкочастотный звуковой удар, от которого едва заметно вибрируют стены. Еще один… Еще…
– Расширяют проход, – Андрей инстинктивно переходит на шепот, хотя сам говорил, что здесь хорошая звукоизоляция, – Будут обыскивать пещеру.
Он кладет автомат себе на колени.
– Думаешь, у нас есть шанс? – я мгновенно забываю про его чужеродную сущность, про все обиды, тем более про наивное желание собственноручно освободить от захватчиков Галактику.
Но Андрей не отвечает. Молчит. И это красноречивее любого ответа: нет у нас шансов. Если обнаружат – убьют. Или, что гораздо хуже, захватят. Смогу ли я не даться живьем? Хватит ли смелости?
От нервного напряжения хочется лезть на стены, кусать локти. Ограничиваюсь обкусыванием ногтей, которые исправно растут на регенерирующейся органике, скрывающей бионические манипуляторы. Все как обычно, как почти каждый день за эти долгие три года – учащенное сердцебиение, дыхание, адреналин в крови… Не удивлюсь, если в мои девятнадцать черные волосы начнут седеть.
Эйнеры справляются с узким лазом минут за сорок. Низкочастотные удары прекращаются, наступает звенящая тишина. Теперь только ждать. Рано или поздно они появятся здесь. Я сама нащупываю ладонь Андрея, сжимаю ее в своей руке.
Вокруг темно, тихо. Мы не разговариваем друг с другом и вообще стараемся не шевелиться. Время перестает ощущаться. Минуты не идут ровным строем, чеканя шаг, они еле шевелятся, кружатся в воздухе, как пылинки, попадающие в свет солнечного луча. Где это солнце? Скрыто толщей скалы. Глаза у меня слипаются, дремота тяжелым грузом тянет голову вниз…
Проснуться заставляет яркий свет, пробивающийся через сомкнутые веки. Андрей светит мне в лицо фонариком, хмурит брови.
– Не спи. Ты стонешь во сне.
– Они уже идут?
Кивает головой, выключает фонарик. Мы замолкаем, потому что слышим перестук металлических конечностей, ступающих по каменному полу. Сначала тихий, потом все громче и громче. Порой ходок останавливается – видимо, осматривает подозрительные места. Идет дальше, перемещаясь от одной стенки к другой.
Он уже рядом, напротив нашего фальшивого люка, замаскированного под камень. Шаги снова прерываются. Я снимаю пистолет с предохранителя, но не знаю, куда его направить. Себе в висок? Или на вход?
Перестук отдаляется. Можно выдохнуть. Еще минуту мы слушаем, как машина, управляемая эйнером, шагает по тоннелю, потом тишина снова заполняет наше маленькое укрытие. Я хочу спросить Андрея – вернется ли эйнер, но откуда ему знать? Да и не хочется нарушать молчание.
Проходит час, другой. По крайней мере, мне так кажется.
– Я хочу в туалет, – шепчу едва слышно.
– Я тоже, – отвечает он, – Но надо потерпеть. Хотя бы еще час.
Зажигает на несколько секунд фонарик, позволяя мне, наконец, взглянуть на циферблат часов. Внутреннее ощущение не подвело, я ошиблась лишь на пятнадцать минут.
Ближе к ночи Андрей решается снять люк. Сначала в темноте, прислушиваясь к дыханию пещеры, продуваемой едва заметным сквозняком. Потом включает свет. Вокруг никого. Он спускается вниз, помогает спуститься мне. Далеко уходить мы не решаемся, поэтому он показывает на выбоину в стене, найденную метрах в тридцати от укрытия – “делай свои дела здесь”. Сам уходит в другую сторону. Не знаю, чувствуют ли эйнеры запахи, но если снова будут проходить мимо этого места, могут учуять. К черту! Не делать же нам это там, где прячемся! Да и оттуда запах мог бы просачиваться наружу.
Мы остаемся в пещере еще три дня. Лишь однажды где-то далеко, на границе слышимости, до нас донеслись звуки, похожие на цоканье ходока. И все. Больше они сюда не заходили.
Андрей ведет не в ту сторону, откуда пришли. Мы идем дальше по тоннелю: видимо, есть другой выход. Когда впереди начинает брезжить свет, я чуть с ума не схожу от счастья! Утреннее солнце, порыв свежего ветра, несущий запахи ранней осени… Голова кружится от открывшегося над головой голубого купола.
– Тихо, тихо! – он подхватывает меня, потому что я оступилась и чуть не упала. Смотрит в глаза, улыбается, – Все хорошо. Теперь все будет хорошо.
Лицо у него бледное. Подозреваю, что и я выгляжу не лучше. Ерунда! Главное выбрались.
– Думаешь, они совсем ушли?
– Вряд ли. Скорее переместили район поисков. Потратили время и усилия на обыск пещеры, решили, что нас там нет, теперь пытаются догнать, прочесывая лес.
Мы уходим в горы. Становится холоднее – так, что Андрею приходится достать из рюкзака теплую одежду. Я больше не завожу разговор о том, что он менсо, это ничего не изменит. Зато могу расспросить о других мирах, в которых он побывал.
Андрей вырос в большом городе, рядом с бесконечной бетонкой космопорта. Каждые несколько минут в небо поднимались корабли, которые он провожал тоскливым взглядом. Ему не терпелось покинуть родную планету, увидеть что-то новое. Тогда он поступил в армейское училище, прошел один учебный лагерь, потом другой. Кто-то из командования заметил смышленого курсанта и его отправили в разведшколу. Последние несколько лет он работал на разных планетах, колонизированных людьми, пока не застрял на оккупированной Расцветающей.
Проходим через продуваемый ветрами перевал. Мы ждали сутки, пока установится пасмурная погода, чтобы не оказаться на открытом пространстве под окулярами орбитальных спутников. А может там и нет никаких спутников, но береженого, как говорится, бог бережет.
Горная гряда, казавшаяся из леса совсем невысокой, даже какой-то игрушечной, теперь показывает себя во всей красе. Пологие вершины сверкают снежными шапками, дыхание порой перехватывает от морозного воздуха и недостатка кислорода. Андрей говорит – надо пройти еще километров сорок. На это уходит два дня, пока мы, наконец, не спускаемся в зеленеющую долину, окруженную со всех сторон белыми верхушками гор.
– Почти на месте! – проводит рукой по небритому подбородку. Уголки его рта приподнимаются – это еще не та улыбка, к которой я привыкла, но она уже говорит о том, что можно расслабиться: скоро наше путешествие закончится.
Вечером подходим к склону одной из восточных вершин, в складках которой, среди деревьев, я замечаю небольшой домик, крыша которого поросла травой и мхом. Сверху заметить его практически невозможно, да и в долине ни с одной из сторон не видно, если только не подойти совсем близко.
Навстречу нам выходит девушка. Несколько секунд она смотрит на приближающихся гостей с подозрением, потом срывается с места и бежит к Андрею, чтобы повиснуть у него на шее.
– Ну ладно… Ладно, Поля… Все, хватит.
Девушка отстраняется от него, вытирая скупую слезу. Поворачивается ко мне. Похоже, ее нисколько не смущает, что за спиной у меня виден горб энергоблока.
– Это Вероника, – Андрей показывает сначала на меня, потом на свою знакомую, – А это Полина.
Мы обмениваемся рукопожатием: она с добродушной улыбкой, я – с холодностью, непроницаемым выражением лица.
– Идемте! Метецио и Киар скоро должны вернуться с охоты.
Она все никак не может наглядеться на Андрея, постоянно оборачивается на него и улыбка ее становится еще шире.
– Как же я рада тебя видеть! Столько месяцев прошло и ни одной весточки, ни одного сообщения! Ну разве так можно, а?
– Ты и сама все понимаешь, – отвечает он и Полина кивает – “понимаю”.
В доме тепло – в печи с треском горят поленья, на плите что-то шкворчит, источая изумительный аромат. Мебели немного: стол, несколько стульев, видавший виды диван и односпальная кровать в углу. Я вижу, что наверх ведет лестница – видимо там, под крышей, есть еще одна комната.
Полина начинает хлопотать в кухонном уголке, выкладывая на стол все то немногое, что могут предложить двум беглецам отшельники, живущие в горах. На ходу она пытается расспрашивать о жизни в монастыре, но Андрей больше отшучивается, не желая обсуждать дела до возвращения остальных.
Они приходят через час: совсем еще молодой паренек, Метецио, которого все называют просто Мет, и мужчина в летах, с седыми волосами – Киар. Похоже, именно Киар здесь главный.
– Вероника уже знает, что я менсо, – сообщает Андрей всем, когда они садятся за стол.
Полина чуть приоткрывает рот от удивления, Мет застывает с ложкой, не донесенной до рта, а Киар, солидно крякнув, откидывается на стуле.
– И они все – тоже менсо, – он обводит взглядом своих друзей. Мы жили в разных городах Расцветающей, когда началась интервенция. Этот дом был конспиративной базой, все пробирались сюда, как могли. Потом мы стали налаживать связи с людьми, с теми, кто остался за пределами оккупированной территории и был готов что-то делать для освобождения от эйнеров.
– Может, все пароли ей расскажешь? – ворчит Киар, – Явки?
– Сейчас наши интересы и интересы людей совпадают, – спокойно отвечает Андрей, – Мы уже не враги, судьба распорядилась иначе. Теперь нам надо сотрудничать. Да и нет больше никаких явок и паролей, Киар. Ни здесь, на Расцветающей, ни на нашей Земле, ни на их.
Он кивает в мою сторону.
– А Вероника – она не из тех, кто пойдет на сделку с эйнерами, я могу поручиться за нее, как за самого себя.
С благодарностью бросаю на него взгляд, но на остальных смотреть не решаюсь. Никогда не думала, что буду сидеть в окружении четверых менсо, о которых раньше имела лишь самое приблизительное представление. Они и правда ничем от нас не отличаются – те же манеры в общении, такая же мимика, смех, кашель… И все же холодок недоверия, пожалуй – даже страха, сквозит между нами.
– Ладно, – соглашается Киар, – Что сейчас препираться… Давайте лучше ужинать, а ты между делом рассказывай, что там да как. В монастыре и вообще.
Рассказ затягивается надолго. Мы уже расправились с едой, напились горячего чаю с пирогом, который умудрилась сварганить за полчаса Полина, а Андрей все говорил и говорил.
К тому времени, когда он закончил, Киар несколько раз успел встать, сесть, снова подняться и пройтись по комнате, налить себе еще заварки в кружку, но так и не разбавить ее кипятком.
– Ну и наследили вы, ребятки…
– Иначе не уйти.
– Это я понимаю. Ну что ж, думать придется! – громогласно объявляет он и впервые за вечер позволяет себе улыбнуться, – Информации много, так сразу все не обмозгуешь. Ты, Вероника, иди с Полиной наверх отдыхать, а мы уж тут разместимся, мужской компанией.
– Нет! – возглас выскакивает из меня раньше, чем я успеваю подумать.
Киар удивленно оглядывается.
– Можно я… с Андреем ночевать останусь, – чувствую, как краснеют щеки, но мне и правда не хочется расставаться с единственным человеком из этой компании, которого я знаю.
Полина пожимает плечами.
– А мне что? Идите наверх. Я тут и с Метом на диванчике расположусь. Не впервой!
Андрей смотрит на Киара и тот, озадаченно хмыкнув, соглашается.
В комнате под крышей мебели еще меньше, чем внизу. Стол, стул, тумбочка, да полутораспальная кровать, прижатая к дымоходу.
– Извини, я, наверное, веду себя ужасно бесцеремонно.
– Совсем чуть-чуть, – он смотрит на меня как-то странно, с улыбкой, но в то же время серьезно, – Они всего лишь подумают, что мы спим вместе.
– Дурак, – позволяю себе пихнуть его руками в грудь, но удар получается такой слабый, что Андрею понятно – злобы во мне нет.
* * *
Осень в горах заканчивается быстро. Еще неделя-другая и повалил пушистыми хлопьями снег. Дверь в дом заносит каждый день, приходится расчищать дорогу с лопатой в руках. Но мне эту работу не доверяют: Андрей сказал, что чинить мою правую руку, если я ее сломаю, ему здесь будет еще сложнее, чем в поселении отца Кирилла.
В подвале дома есть небольшая мастерская, где он в минуты, свободные от изучения прерывателя, занимается и восстановлением моего пальца. Органика охотно наращивается на новых металлических косточках, но ее тоже нужно программировать, чтобы вместо пальца не отрастить что-то другое. Андрей копается в электронных справочниках, чтобы найти нужную информацию, но все равно сомневается в себе и почти каждый день подключает компьютер к чипу в руке, проверяет – правильно ли идет процесс восстановления.
Мы потихоньку готовимся к заброске в город. Нужно учесть миллион разных нюансов: выбрать правильный район агломерации, чтобы исключить нежелательные встречи, придумать убедительные легенды, дабы не вызвать подозрений у хозяина, к которому попадем, спрятать в городе оружие, да мало ли еще что…
Киар с Метецио продолжают ходить на охоту. Иногда они пропадают так долго, что я начинаю беспокоиться, но Полина с Андреем меня успокаивают: это нормально, скоро вернутся.
После одной из таких длительных вылазок Киар долго о чем-то разговаривает с Андреем в подвале. Я жду, когда они закончат, чтобы Андрей остался один. Спускаюсь к нему, остановившись в дверях.
– Все в порядке?
Он оглядывается, пожалуй, слишком резко, будто не хотел, чтобы его тревожили. На столе, под яркой лампой, у него, как обычно, разложены какие-то железки и он копается в них своими инструментами. Встает ко мне так, чтобы загородить собой стол.
– Все нормально, Вер. Ты иди пока, помоги Полине. Мне тут надо… Кое с чем закончить
– С чем? – предчувствуя нехорошее я медленно приближаюсь к столу.
Сверкающие хромом железки кажутся знакомыми. Чем ближе я подхожу, тем сильнее сжимается в груди сердце. У Андрея на столе эйнер.