Гражданский корпус. Часть 20

Юлька не становится нам чужой после того, как к ней возвращается эйнерская память. Для меня она человек, а не машина. Человек, который стоит с нами плечо к плечу уже много дней, который не желает смерти ни своим, ни чужим, но делает то, чего все мы от нее ждем. Да и кто для нее теперь свой? Кто чужой?

Она сидит на полу, в дальнем углу вагончика, обхватив колени руками. Смотрит в пол. Изредка зрачки ее перемещаются с одной точки на другую, но в остальном она не проявляет никакой активности. Я знаю, что сейчас происходит в ее сознании. Как забытый фильм она просматривает доселе закрытую часть воспоминаний, перебирает их по кусочкам, заново познает прожитые годы, когда еще не была похожа на конопатую девчонку.

“Мне не нравится это место” – передает лохматый, – “Мы загнали себя в ловушку. Если найдут, отступать будет некуда”.

Хэлг тоже начинает нервничать:

– Ты говорила, что есть верный способ разыскать супер-эйнера. Может, следует заняться этим немедленно? Не дожидаясь, пока они первыми найдут нас?

– Подожди…

Я подхожу к Юле, сажусь рядом. С Хэлгом сейчас объясняться не хочу. Если сказать ему правду, он начнет кричать, обвинять меня в безрассудстве, да и вообще во всех мыслимых и немыслимых грехах. Нет, не сейчас. Думаю, у нас еще остается немного времени, которое не стоит тратить на споры.

– Юль, ты в порядке?

Она поднимает голову, смотрит на меня. Кажется, на ее лице мелькает тень улыбки. Набравшись смелости, я обнимаю ее за плечи, прижимаю к себе. Глупо бояться какой-то заразы, которая пожаром пронеслась в этом мире много лет назад. Во-первых, Юлька не могла перенести ее в новое тело после оцифровки, а во-вторых – она акци. Физически она ничем от меня и Хэлга не отличается.

– Ты знаешь, как все произошло?

Я смотрю на нее чуть сверху, вижу только копну рыжих волос, но по их движению понимаю, что она кивнула.

– Когда-то Некрополь назывался иначе. Гио – название, короткое как эйнерские имена. В переводе на ваш язык похоже на исток или начало. Он не был закрыт железным панцирем, все жили на поверхности. Пока не появились первые акци… Мы были на одном уровне развития, опережали вас только в биоцифровых технологиях. Когда случилась вспышка эпидемии, мы думали, что вы знаете, как поступить. Ведь вы были носителями, значит, уже пережили это когда-то. Мы просили помощи… Но акци покинули Гио, ушли в дальний космос.

Не знаю, распространяется ли на меня ее ненависть. Я поднимаюсь, подхожу к окну, за которым все те же кучевые облака, скрывающие от нас поверхность подземного мира. Юля спокойно продолжает:

– Был скачок в развитии. Иначе никак – или эволюционируем, ищем путь к выживанию, или всем конец. В результате все оказались заперты в металлических телах. Прототип искусственного организма тщательно просчитывали – чтобы был функциональный, не слишком большой, но и не маленький. Нынешние эйнеры даже немного похожи на нас, какими мы были раньше. Но кроме этого сходства от прежнего мира ничего не осталось. Свободному обществу пришел конец. Оцифровка индивидуумов позволила альфа-бионикам превратить цивилизацию в огромную армию. Появились склепы. Смыслом существования стал захват территорий, поиск новой биологической формы, которая была бы совместима с нашим сознанием. Впрочем, я не уверена, что теперь, когда форма найдена, альфа-бионики готовы дать каждому склепнику новое тело.

– Вас не бросили, – отвечаю я не оборачиваясь, по прежнему глядя в окно, – В мирах акци никогда не было такой эпидемии. Если мы и были носителями вируса, то не знали об этом, потому что для нас он не был опасен.

Отворачиваюсь от облаков, подхожу к конопатой.

– Юль… Те, кто устанавливал с вами контакт, не знали, чем помочь. Поэтому они приняли единственно верное решение – покинуть Некрополь. Но… Постой, разве не акци привели вас в нашу часть галактики?

– О, да! Мы встретились снова через много лет, когда вы уже вступили в войну с менсо. Вы ее проигрывали и теперь вам самим нужна была помощь. Я не уверена, что кто-то из акци догадался, что их новые союзники – механоиды – наследники тех самых живых существ. Альфа-бионики наслаждались бессмысленной местью, когда мы повернули оружие против вас самих. Знаю, это глупо… Можно было договориться, жить в мире. Среди эйнеров всегда были такие, кто ненавидел войну, даже в верхушке, управляющей остальными.

– Такие, как ты?

Она горько усмехается.

– Я лишь пешка. Были те, кто гораздо сильнее. В командовании экспедиционными корпусами, среди оккупационных властей в разных мирах… Иногда в брачных союзах, когда тот, кто связал с тобой судьбу, был против войны, а ты уже не мыслил себя без захватнических войн. Даже главный бионик приказал оцифровать свою вторую половинку, после чего она просто исчезла. Как и многие другие, кто хотел мира.

Я протягиваю ей руку, помогаю встать. Юля чуть бледна, но крепко держится на ногах. Чего больше в этом упрямстве и стойкости – эйнерского или человеческого? Не знаю. Может быть, того и другого вместе?

– Моего народа – таким, каким я его знала – больше не существует, – девчонка стягивает рыжую копну в хвост, перетягивает его шнурком, – Эйнеры превратились в кровожадную стаю, машину по уничтожению всего живого. Эту машину надо остановить!

* * *

Светящиеся полосы на потолке-небосводе начинают бледнеть, приобретают рыжеватый оттенок. В подземном мире день близится к завершению. Мы решаем остаться здесь до утра, потому что искать спуск в темноте бессмысленно и опасно. Когда все уже засыпают, я еще стою рядом с овальным стеклом. Облачность наконец редеет и внизу появляются темные пятна, на фоне которых мерцают миллионы огней. Там, внизу, сердце эйнерской цивилизации. Я понимаю, что пришел тот момент, которого ждала.

Закрываю глаза, отпуская сознание на волю. Не надо больше сдерживаться, контролировать себя. Пусть он знает, что я здесь, я пришла!

Невозможно увидеть за сомкнутыми веками тот мир, что простирается у моих ног, но сейчас непонятные мне самой возможности сознания позволяют видеть больше, гораздо больше! Переплетение нитей, которые соединяют эйнеров в единую сеть, настолько густое, что кажется, будто передо мной светится грибной мицелий. Некоторые точки ярче и к ним тянется больше информационных каналов, иные и вовсе пульсируют, как переменные звезды.

Мне хочется верить, что если я выберусь отсюда живой, то никогда больше не увижу ничего подобного. Юля права: даже если эйнеры и были другими, сейчас они превратились в механизм порабощения. Мы должны остановить их.

Легко перескакиваю от одного извилистого канала к другому, устремляясь туда, где сходятся все нити, где расположился центр Некрополя. Успеваю почувствовать тревожные импульсы – меня заметили, пытаются отследить. Пускай! Теперь уже поздно, я среди них и через несколько мгновений найду то, что нужно.

Он находит меня быстрее.

"Ты пришла".

"Иначе и быть не могло".

"Удивительно! Каждый раз, когда тебя должны были остановить, когда мне сообщали, что тебя больше нет, ты появлялась снова, все ближе и ближе".

"Дело нужно закончить".

"Оставайся на месте, я пришлю за тобой".

Я жду, вглядываясь в ночное небо, зажатое между железным потолком и землей. Конечно, я никуда не уйду. Не существует другой возможности добраться до супер-эйнера, кроме как позволить ему захватить нас. И я знаю, что по какой-то причине все это время он надеялся увидеть меня живой. Значит, вагончик не разлетится на куски от пущенной в него ракеты, нас не расстреляют, как только доберутся до него, не выкинут вниз с огромной высоты, чтобы мы разбились. Нет. Меня доставят к Нему. А уж я позабочусь о том, чтобы Хэлг, Юлька и лохматый были рядом.

В небе появляется несколько светящихся точек, которые я могу уже видеть собственными глазами. Они приближаются, окружая вагончик.

– Хэлг, проснись.

Не сразу, но он открывает глаза.

– Что?

– Пора.

Лохматый просыпается сам – наверное, из-за наших голосов. Я толкаю Юлю и вдруг слышу за спиной ругательства, щелчок затвора. Пилот уже прицеливается в ближайшую машину, которая подлетает к нам.

– Оставь, Хэлг. Опусти автомат.

– Чего вдруг?

– Они доставят нас туда, куда нужно. По другому бы не получилось, старина.

Он вдруг все понимает. Опускает оружие, смотрит на меня с плохо скрываемым презрением.

– Ты так и планировала, да? Это и есть твой "верный способ"?

Знала, что ему не понравится. Я и сама не в восторге, но выбора нет. Или так, или ничего было и пытаться.

Мы складываем оружие у входа, я приказываю всем встать у меня за спиной. Эйнерский флайер зависает у самых перил балкона, ведущего к вагончику. Открывается люк, на балкон один за другим выпрыгивают пять железноголовых, с ходоками и оружием. Они подходят ближе и тот, что идет впереди, вскидывает импульсатор. Но он не успевает выстрелить. Перехватив его волну, я заставляю эйнера вздрогнуть, уронить оружие и упасть на металлические плиты. Остальные в нерешительности останавливаются.

– Никто не умрет. Ясно? Они… – киваю головой за спину, – пойдут со мной.

Тот эйнер, что шел первым, поднимается, очухавшись, но уже не пытается лезть на рожон, отходит назад. Они пропускают нас, позволяя сесть во флайер. Машина достаточно вместительная, чтобы все смогли расположиться в ней не задевая друг друга.

Никогда не думала, что буду лететь куда-то в одной компании с вооруженными эйнерами, словно мы собрались вместе отдохнуть, отправились на охоту. Настороженно переглядываюсь с друзьями: юлькино лицо остается непроницаемым, Хэлг уставился на железноголовых, зло прищурившись, а шерсть лохматого волнами приподнимается по всему телу.

Окон нет, мы не видим, куда летим. Да и какая разница? Изменить ничего нельзя, остается лишь ждать, когда закончится этот полет и нас приведут к Нему. Я не могу признаться себе – боюсь ли этой встречи? Или жду ее с нетерпением? Скорее последнее. Слишком долго к этому шла, чтобы теперь бояться. Многие заплатили жизнью, чтобы я смогла попасть сюда. Нельзя обмануть их, сделать жертвы напрасными.

Вестибулярный аппарат подсказывает, что полет замедляется. Флайер вздрагивает и через секунду створка люка уже поднята вверх. Мы на просторной площадке, которую обдувает ветер. Она закреплена на боку широкой цилиндрической башни, уткнувшейся верхушкой в железный небосвод. Но любоваться красотой грандиозной конструкции некогда – нас подталкивают к темному порталу, за которым холл, сверкающий стенами из вездесущего полированного металла. Заталкивают в лифт. Сердце бьется все быстрее. Уже совсем скоро…

Еще один зал – на этот раз с лестницей, ведущей наверх.

– Туда пойдешь одна, – указывает мне один из конвойных.

– Мы останемся вместе.

– Туда ты пойдешь одна! – повторяет он с нажимом и на этот раз я понимаю, что всех четверых не пропустят.

– Иди, – тихо говорит Хэлг, – За нас не переживай.

Поднимаюсь по лестнице, ступенька за ступенькой. Она изгибается, делая плавный поворот. Звуки шагов разлетаются в необъятных помещениях, теряясь в их глубине. И вот наконец вершина мира! Стеклянные стены, опоясывающие последний этаж башни, пропускают сияние забрезжившего уже рассвета.

Супер-эйнер в центре зала, на вычурном, собранном из граненых элементов троне. Он выглядит иначе, чем остальные эйнеры. Выше ростом – пожалуй, даже выше человека. Хотя с такими же руками-лезвиями, как у своих собратьев. Глаза его, утопленные глубоко в череп, светятся голубыми искорками.

– Ожидала увидеть плюшевого медвежонка?

Подхожу ближе. Пьедестал, на который водружен трон, заставляет меня смотреть на железное чудовище снизу вверх.

– Я бы не удивилась. Но так даже лучше, игрушки я ненавижу.

Он поднимается, делает шаг по направлению ко мне и я невольно отступаю, заставив себя остановиться лишь усилием воли. Лезвие тянется к моей шее, скользит по щеке.

– Ты хороша. Много о себе думаешь, но хороша. И не только телом, лицом… Слабая в Некрополе не оказалась бы. Хотя, здесь не только твоя заслуга.

– Чья же еще?

Он обходит меня кругом, рассматривает со всех сторон.

– Я расскажу тебе. Присесть не предлагаю, тут место только для одного. Пока, по крайней мере… Слушай стоя.

Он снова садится на трон.

– Мы не любим инакомыслящих в своих рядах. Но убивать – нет. Это оставим людям. Для тех, кто угрожает экспансии эйнерской цивилизации, есть более гуманное наказание.

– Смешно слышать о гуманности от эйнера. И что же это за наказание? Дай-ка угадаю… Наверное, эм-м… Стирание памяти и загрузка сознания в чужое или выращенное тело.

– Не угадала.

Я удивленно вскидываю брови.

– Разве?

– Так тоже можно, но я сейчас о другом. Особо опасных мы загружаем не в пустое сознание.

Чувствую, как по спине у меня пробегают мурашки. Какая-то догадка, еще не явная, спрятавшаяся в глубине разума, шевельнулась и заставила меня вздрогнуть.

– Представь – ты все понимаешь, все чувствуешь, но ничего не можешь сделать. Это чужой организм и у него есть свой хозяин, который понятия не имеет, что в его голове развернут образ кого-то еще. Ты же наблюдаешь пробегающую мимо тебя жизнь изнутри. Годы, десятилетия – кому как повезет. А иная жизнь бывает так ужасна, что хочется покончить с этим раз и навсегда, но даже этого ты не можешь сделать!

Я облизываю пересохшие губы, оглядываюсь на лестницу. “С вами все в порядке?” – посылаю образ пеллициусу.

“Да. Но тут с десяток охранников и все стоят с направленными на нас импульсаторами”.

“Осталось недолго”.

Супер-эйнер как будто замечает мое замешательство, но он не понимает, что я сейчас разговаривала с одним из друзей. Ему это кажется лишь растерянностью, вызванной моим страхом.

– Она была очень способной, – продолжает он, – Сильной, смелой. Но своенравной. Моя Деа… Другие эйнеры не простили бы такую связь. Ее приговорили. Оцифровали и отправили образ в склеп одного из захваченных миров. А оттуда он стал транслироваться в имплант, скрытый в мозгу ничтожного человечишки.

Пульс зашкаливает. Я сжимаю кулаки с такой силой, что в бионических манипуляторах срабатывают ограничители. Хочется схватить металлическую голову твари, оторвать ее от туловища!

– Но человечек убегает, чтобы появиться то в одном месте, то в другом. Когда это возможно, очередной склеп обнаруживает его и синхронизирует образ. Главная копия, конечно, там, в черепной коробке. Она уже срослась с хозяином тела, дает ему подсказки и возможности, которые человека удивляют, хотя он и продолжает считать их своими. Наконец они появляются здесь, на Некрополе! Еще одна синхронизация и вот уже моя Деа здесь…

Он поглаживает левой рукой выступ в подлокотнике трона, сверкающий таким же голубым светом, как и его глаза.

– Я готов простить ее, она искупила свою вину. Человек нам больше не нужен. Как ты считаешь, Вероника? Нужна ты нам или нет?

Лихорадочно пытаюсь увидеть эйнерскую сеть, но… не могу. Даже зажмурившись на секунду – ничего!

– Не бойся, человечек. Мне пришла в голову идея поинтереснее. Мы можем договориться, все трое. Она привыкла быть частью тебя, так почему бы ей и дальше не остаться на этом месте? Модифицируем имплант, дадим ей больше прав, ограничим твои. Будете управлять этим милым организмом пятьдесят на пятьдесят. Ну, почти… Деа, конечно, получит больше возможностей. Все-таки это лучше, чем небытие, правда? А у меня появятся сразу две принцессы в одном теле. И тогда будет смысл самому переехать в биологическую форму, чтобы мы…

Он встает, делает шаг.

– Все вместе, – еще один шаг, – Втроем…

Внизу, уровнем ниже, что-то громко щелкает, заставляя яркие отсветы сплясать на металлических стенах странный танец. Сразу за первым щелчком следует второй, потом третий! Вспышки сливаются в праздничный фейерверк.

Супер-эйнер стоит на месте. Похоже, он растерян и не знает, что ему делать. Еще минута и все вдруг замолкает. Внизу какая-то возня, кто-то будто ползет по лестнице. Я вижу Хэлга и Юльку: они тащат пеллициуса за руки, его шерсть на боку испачкана красным.

– И почему я не сомневалась, что вы это сделаете? Как пеллициус? Он в…

Договорить не успеваю, в горло мне упирается лезвие. Обладатель сверкающих голубых глаз стоит позади, сжимая меня в смертоносных объятиях.

Хэлг поднимает импульсатор, целится, но стрелять ему страшно.

– Какие же вы глупцы! Чего хотели этим добиться? Сейчас здесь будет вся охрана дворца! Эта глупая выходка только усугубит вашу участь. Да и все сопротивление эйнерскому вторжению – глупость. Как вы не можете этого понять?

Он пятится вместе со мной к стеклянной, закругляющейся стене.

– Думали устроить восстание во всех мирах? Вы хоть знаете, что мы разогнали ваши маленькие гражданские корабли? Они разлетелись и исчезли, их больше нет! Что теперь? Бросайте оружие и, может быть, я не стану казнить вас. А иначе эта самка умрет первой!

Сосредоточив все внимание на моих друзьях, он на секунду забывает про самку. Вырваться я, конечно, не могу, но между лезвием и моей шеей появляется просвет в пару сантиметров. Не раздумывая просовываю в эту щель обе руки, упираюсь ладонями в остро отточенную сталь.

Мгновенно нарастающее усилие, которое должно было отрезать мне обе руки и голову, скользящее движение в сторону… Что-то теплое ручейками полилось по предплечьям… Но добротный металл, выплавленный когда-то людьми на Расцветающей, выдержал. Мои бионические манипуляторы устояли.

Сжимая зубы я медленно отодвигаю от себя лезвие, изворачиваюсь, поднырнув под него и оказавшись лицом к супер-эйнеру. Сильно толкнуть его не получилось, но он вынужден сделать шаг назад. И почти сразу раздается выстрел. Хэлг промахивается совсем немного – заряд разминулся с железной головой и разнес одно из огромных окон. Тут же в зал врывается поток свежего ветра, который раздувает мои волосы, приносит запах влажной атмосферы.

Я поднимаю ногу и, вложив в удар все оставшиеся силы, пинаю железноголового в живот. Еще какое-то мгновение он размахивает руками, стараясь сохранить равновесие, но потом гравитация забирает тяжелую металлическую тушу. Подойдя к краю обрыва, я вижу как нелепая, сверкающая фигурка долго падает, пока не рассыпается на множество мелких кусочков, ударившись о железную поверхность подземного мира.

Хэлг встает рядом со мной.

– Если эта тварь успела себя скопировать…

– Такие, как он, не держат сознание в склепе. Это бионик, автономный индивидуум. И он был уверен, что во дворце ему ничто не угрожает.

“Меня кто-нибудь спасет?” – передает образ лохматый, – “Жировая складка повреждена в двух местах”.

* * *

Андрей пришел с пятью сотнями резаков. Тех самых, которые “разлетелись и исчезли”. Они шли на маяк, установленный на корабле лохматого, миновав эйнерские системы, чтобы не оказаться в одной из ловушек.

Уничтожить все линкоры, стоящие на рейде в системе Некрополя, невозможно. Но капитаны обезглавленной эйнерской армады и сами не горят желанием связываться с людьми. Мы расходимся мирно и отправляемся домой.

Несмотря на то, что еще разбросаны по десяткам миров гарнизоны железноголовых, их склепы, корабли – война для меня окончена. Теперь будет только клубничная ферма в стороне от леса и подальше от города. Да, мы с Андреем возвращаемся на Расцветающую. Надеюсь, там еще жив один хороший нейрохирург, который удалит мне имплант. А Хэлг с Юлей отправятся дальше, к родной планете пеллициуса, который обещал им пустынный пляж на берегу океана.

Не представляю, что будет с нашими цивилизациями дальше. Наверное, пришло время договориться, жить мирно, не подкармливать милитаристские амбиции пустыми лозунгами о величии и собственной исключительности. В противном случае пусть любой охотник до войны знает, что он будет иметь дело с Гражданским корпусом.