Гражданский корпус. Часть 16
Иногда хочется обменяться образами с лохматым – почему-то кажется, что сейчас он мне ближе, чем любой из людей. Возможно, из-за своей безэмоциональности, отрешенности от происходящего. Он лишь делает то, что должен, не отвлекаясь на радости и страдания. Но пеллициус остался на своем корабле. Я не могу связаться с ним во время прыжка, как и с другими – с теми, кто приближается к Некрополю в составе нашей маленькой эскадры.
Раз в несколько дней мы выскакиваем из гиперпространства, даем навигационным компьютерам возможность скорректировать курс и, обменявшись короткими сообщениями, снова уходим в прыжок. Весь этот полет – затянувшаяся пауза между эпизодами бесконечной борьбы. Можно было бы отдохнуть, но я не хочу. Кажется, вместо крови по венам течет бурлящая адреналиновая пена. Скорее бы оказаться на месте…
Хэлг теперь постоянно с Юлей. Странная парочка – уже немолодой пилот, который не может похвастаться острым умом, зато всегда готов подставить плечо, на которого можно положиться в любой ситуации, и юная девушка, слишком умная для человека, слишком живая для эйнера. Но они нашли друг друга, им хорошо вместе, и я стараюсь не мешать.
Пожалуй, единственный человек на корабле, который с пониманием относится к моему состоянию, это капитан. Когда мы сидим с ним в рубке, уставившись в обзорное окно, Джей наливает по стаканчику и отпускает на пару часов вахтенного, чтобы никто не мешал нам оставаться в тишине, думать о своем. Жизнь на Золотой лани продолжается и в то же время она словно замерла, застыла в ожидании скорой развязки. Все, что происходит на борту, кажется мне ненастоящим, фальшивым.
– Тебя проводить до каюты, Вероника? – он спрашивает из вежливости, каждый раз, когда я встаю и нахально ставлю пустой стакан прямо на пульт.
– Спасибо, не нужно.
На корабле почти полторы сотни человек и я до сих пор не знаю каждого в лицо. Порой на меня накатывает приступ паранойи: в каждом незнакомце видится волк в овечьей шкуре. “Ерунда! Откуда на Золотой лани мог бы появится скрытый эйнер? Да я бы давно почувствовала его!” Но липкий страх все равно нет-нет да и залезет ко мне в душу, заставляя оглядываться, когда кто-то проходит мимо по коридору.
Еще один долгий день позади. День? По корабельному времени уже далеко за полночь. Я закрываюсь в своей каюте и падаю на кровать. Понимаю вдруг, что ужасно устала. Засыпаю не снимая одежды, не выключая свет…
Мне снится Андрей. Мы идем с ним по бескрайнему полю, на котором колосья спелой пшеницы волнами качаются из стороны в сторону, повинуясь порывам теплого ветра. Идем взявшись за руки, навстречу солнцу. Умиротворение и спокойствие наконец разжимают тиски, которыми страх и волнение сдавливали меня все последние дни. Теперь хорошо, теперь можно расслабиться. Что-то еще предстоит – трудное, опасное, но сейчас оно не имеет надо мной власти! Сейчас только Андрей и пшеничное поле. Он смотрит на меня, улыбается своей обезоруживающей улыбкой. Это словно лекарство, которое спасает меня от лихорадки, снимает жар нетерпения.
Не знаю, откуда пришел этот сон, из каких глубин подсознания. Почему видение явилось именно сейчас, ведь раньше Андрей мне не снился. Какая-то часть моего Я решила, что этот образ поможет обрести равновесие, подготовиться к встрече с Некрополем. И просыпаюсь я уже другим человеком. Иду в душ, наслаждаясь струями прохладной воды, потом в столовую, чтобы сесть за общий стол, а не отдельно, как в последние дни. И мне уже не кажутся подозрительными лица людей, поверивших в то, что я веду их на правое дело.
– Это был последний прыжок между обитаемыми частями галактики, – Джейкоб сверяется с маршрутом, смоделированном на навигационном компьютере, – Дальше будет пространство эйнеров.
Золотая лань вместе с остальными кораблями эскадры ложится в дрейф. Мы долго изучаем россыпь незнакомых звездных систем, простирающихся перед нами во все стороны. Радары осторожно прощупывают их, но расстояние еще слишком велико, чтобы обнаружить движение.
– Вы видели когда-нибудь построение эйнерского конвоя? – спрашиваю я у капитана.
– Конечно. Тесная колонна, вытянутая в длину. Два или три корабля в авангарде, на некотором отдалении от основной группы, столько же замыкающих.
– Нам нужно будет выстроиться так же. По крайней мере там, где мы будем выходить из гиперпространства.
– Первый же визуальный контакт выдаст в нас человеческую эскадру.
– Джей, космос большой. Отойди от наблюдателя дальше, чем на половину астрономической единицы, и тебя уже никакими средствами не разглядят. А на радарах мы лишь точки. Нам всего лишь не нужно приближаться к их кораблям или станциям.
– Есть еще система распознавания свой-чужой.
– Это уже моя проблема. Я обещала вас провести и я проведу.
Он с сомнением качает головой.
– Даже если получится, я уверен, что рядом с их планетой не удастся избежать визуального контакта. Там должна быть высокая плотность транспортных потоков, не меньше, чем рядом с Землей.
– Главное добраться до Некрополя. А уж на месте как-нибудь разберемся!
– Не люблю я эти “как-нибудь”, – ворчит капитан перед тем, как отдать приказ о движении вперед.
Через несколько часов мы добираемся до первой системы, которая должна принадлежать эйнерам. Пустынный сектор, на всем протяжении которого, кажется, нет никаких признаков жизни. Но вот обнаруживаются два подвижных объекта, три… Вражеские корабли концентрируются вокруг безатмосферной планеты, пятой от звезды. Мы проходим на почтительном расстоянии, с которого нас можно обнаружить лишь радаром. Никто не запрашивает позывных, но я знаю, что легко миновать первую преграду не получится.
Стараюсь отвлечься от разговоров в рубке, представляю себя одной из точек эйнерской сети. И вот вслед за нашей эскадрой тянется информационная линия, несущая в себе запрос. У меня нет времени его расшифровывать, разбирать по полочкам. И так понятно, что это проверка принадлежности кораблей. Люди на такой запрос не должны реагировать, они его просто не заметят. Собравшись с духом посылаю ответ: “с Расцветающей, двенадцать кораблей, к Некрополю”. Понятия не имею, в какой форме должна отправляться подобная информация, поэтому сокращаю ее до возможного минимума. Несколько минут я жду, что за нами последуют чужие корабли, но мы уходим все дальше и дальше и никто не бросается за нами в погоню, не посылает новых запросов.
Джей поворачивается ко мне, смотрит вопросительно. Остальные не очень хорошо представляют, как мы проходим перед носом врага в его пространстве, да их это и не интересует – главное, что прошли. И только капитан удовлетворенно выдыхает, когда я киваю на его немой вопрос: “нас пропустили!”
Будет ли так и дальше? Меня одолевают сомнения. Вряд ли можно до бесконечности обманывать эйнеров, но выбора нет – если хочу сделать то, что задумала, надо двигаться вперед. Не получится проскочить так, как сегодня, придумаю что-нибудь еще.
Мы уходим в короткий прыжок, чтобы преодолеть расстояние до следующей звездной системы. Пройдет лишь несколько часов и мне снова нужно будет прикрывать эскадру, входить в соприкосновение с вражеской сетью, посылать ответы на их запросы.
– Выпьешь? – Джейкоб достает бутылку.
– Нет, спасибо. Надо иметь ясный рассудок, – я ухмыляюсь, подумав о пьяной ячейке в сети, – Представляю, как бы удивился тот железноголовый, которому пришлось бы общаться с нетрезвым коллегой.
Капитан залпом выпивает темную жидкость – его профессия не подразумевает соблюдение строгих правил.
– Как ты обнаружила в себе это?
– Что?
– Возможность слышать железноголовых.
– Я не уникальна, Джей. У Юльки тоже есть похожие способности и ей удалось разыскать еще нескольких акци, которые потом указывали Гражданскому корпусу на склепы и биоников. Просто у нашей расы, в отличие от менсо, большая совместимость с эйнерами.
– Это они тебе сказали? Эйнеры?
– А что?
– Не знаю… – Джей качает головой из стороны в сторону, – Как-то странно. Почему у менсо нет таких возможностей, а у вас есть? Ведь, в сущности, мы одинаковы, ничем не отличаемся.
Пожимаю плечами. Мне всегда казалось, что акци и менсо две разные расы, просто схожие внешне. Но я так думала лишь потому, что жила на отшибе и до вторжения никого, кроме соплеменников, не встречала.
– Хочешь сказать, что акци и эйнеров связывает нечто большее? Что-то, о чем мы пока не знаем?
– Это же вы их притащили в обитаемую часть галактики. Черт его знает, что было между вашими умниками и железноголовыми.
Его предположения одновременно обескураживают и пугают меня. Я никогда не задумывалась о том, как эйнеры встретились с акци, что было между нашими расами до войны. Действительно, совместимость двух разных сознаний теперь кажется подозрительной.
– Некрополь на все даст ответ, – подвожу я черту в нашем разговоре, глядя исподлобья на монитор навигационного компьютера, отмеряющего расстояние и время до выхода из гиперпространства.
Вторая система, в которую мы выпрыгиваем, заставляет нас чувствовать себя туристами, которые оказались посреди реки, кишащей аллигаторами. Корабли эйнеров повсюду! Несколько крупных станций и по меньшей мере один обитаемый мир – нас окружает чужая реальность, которая готова устремить на маленькую флотилию миллионы пристальных взглядов и сожрать нас в ту же секунду, как только мы сделаем один неверный, неосторожный шаг.
– Твою мать…
Джейкоб отдает приказы, выбирая для нас тот путь, проходя которым мы могли бы привлечь меньше всего внимания, но в то же время он поминутно оборачивается ко мне, понимая, что сейчас все будет зависеть от моего разума и того, как я смогу интегрироваться в чужую систему.
Но проходит пять минут, десять, а никто не обращается к нам, не пытается кинуть информационный сигнал для проверки на “свой-чужой”.
– Не может быть, чтобы нас не заметили, – я уже открыла глаза, смотрю сквозь бронированное стекло на тысячи подвижных точек, сверкающих в лучах местного солнца.
– Здесь есть чужие корабли, не эйнерские. Может, поэтому на нас не обращают внимания? – Джей пролистывает текстовую информацию, которую выдает ему бортовой компьютер, – Это одна из пограничных систем, и, похоже, здесь полно визитеров из других частей галактики.
Но я не верю, что за нами никто не следит, не пытается установить принадлежность наших кораблей.
– Вот в чем дело! – капитан указывает пальцем в один из мониторов. Зуммирует изображение.
Мы видим грандиозную конструкцию, к которой вереницей выстраиваются корабли. Она похожа на кольцо, обод которого унизан множеством энергетических установок.
– Что это? – я наклоняюсь ближе, чтобы лучше рассмотреть.
– Я слышал про такую штуковину. У нас тоже велись похожие разработки, но их не успели завершить до начала войны. Это разгонный гейт. Выйти из системы можно только через него.
– Почему?
– Потому что эта установка гасит волны, на которых работают все известные маршевые двигатели. Те корабли, что попадают в поле ее действия, могут уйти только через ее сердцевину. В противном случае прыгнуть не удастся.
– Она что, превращает звездную систему в ловушку?
– Точно. Поэтому они и не досматривают всех, кто сюда прилетает. Деваться некуда, все равно рано или поздно нас проверят.
– А если уйти из системы на маневровых?
– Боюсь, что гейт распространяет свое влияние никак не меньше, чем на пару сотен астрономических единиц вокруг. Для того, чтобы достигнуть этой границы на маневровых, нам понадобится еще несколько меяцев.
– Вот же дерьмо… Похоже, мы влипли. Послушай, Джей! Ты можешь сманеврировать куда-то в сторону, где поменьше чужих глаз? Нам нужно время подумать, оглядеться.
– Попробую. Хотя плотность здесь высокая, пустых мест мало. Да и маневрировать целой эскадрой… Не самый лучший способ остаться незамеченным!
– Ничего, авось сойдем за торговый караван.
Но передышка ничего не дает. Сколько бы вариантов спасения мы не перебирали, неизменно приходим к тому, что нужно идти сквозь сердцевину гейта. В этом случае в нас обязательно распознают боевые корабли землян, которых тут быть не должно.
– Нужно что-то решать, Вероника. Висеть в одной точке нельзя – обратят внимание.
– Хорошо, Джей, хорошо! Не торопи меня. Я думаю… Черт! – сижу в кресле, закусив кулак, потом вскакиваю и начинаю ходить по рубке, – Ладно, дай мне пять… Нет, десять минут.
– Да мне-то что. Хоть полчаса. А вот будут ли они ждать, – он кивает на обзорное окно и устало садится за пульт.
Я спускаюсь по лестнице, бегу по коридору…
Юля и Хэлг не участвуют в разборках, которые происходят в рубке. Помочь они нам не могут, поэтому запираются в каюте и ждут момента, когда понадобится участие каждого.
Чуть не проскакивая нужную дверь, останавливаюсь, дергаю за ручку…
– Хэлг, это я! Открой!
С той стороны раздаются шаги, щелкает замок.
– Что-то случилось?
Я толкаю дверь, заставляя его посторониться. Конечно, девчонка с ним. Сидит на кровати в одной футболке.
– Хэлг! Выйди, пожалуйста. Нам с Юлей надо поговорить. Наедине.
Я даже не оборачиваюсь, не хочу видеть его расстроенное лицо. Но пилот соглашается и выходит, прикрывая за собой дверь.
– Юль, ты ведь сможешь сойти за своего? Там, среди остальных эйнеров.
– Где – там? – она удивленно распахивает глаза и как будто даже отодвигается от меня.
– Ну, например на космической станции. Бионик в теле человека – это лучше, чем…
– Чем кто?
Я опускаю взгляд.
– Чем человек, пытающийся изображать из себя бионика. Понимаешь, я бы пошла сама, но меня все равно раскроют, шансов на успех почти ноль. А ты рождена среди них, ты сама – одна из них.
– Да куда идти-то? Зачем? Вероника, ты меня пугаешь!
Присаживаюсь рядом с ней на кровать, кладу ладонь на ее руку.
– Юленька, послушай! Я знаю, это прозвучит, как бред сумасшедшего, но… В общем, нас заперли в этой системе. Покинуть ее можно только через разгонный гейт. И я не вижу другого выхода, кроме как проникнуть на него и отключить чертову машину!
Она хлопает ресницами, вытаскивает свою руку из под моей.
– Вероника, ты совсем дура, да? Как я это сделаю?! Я инженер? Или, может быть, специалист по разгонным гейтам? Я понятия не имею, как он устроен и где отключается! Если вообще отключается… Вряд ли у него есть большая красная кнопка “включить-выключить”. А охрана? Персонал станции? А как я туда попаду?
Но я смотрю на нее таким взглядом, что девчонка уже понимает – у меня есть ответы на вопросы. Если не на все, то, по крайней мере, на самые важные. И вопрос лишь в том, согласится ли она. И если согласится, то не означает ли это, что ей придется принести себя в жертву?
Юля совсем по-человечески прикрывает рот рукой. Мне кажется, что она вот-вот расплачется. Но девчонка не из тех, кто поддается эмоциям. Шмыгнув носом, она поправляет съехавшую с плеча футболку.
– Если знаешь как – говори!