Переселение. Часть 10

Их было слишком мало. На пару сотен тысяч населения – лишь двадцать офицеров, согласившихся поставить на кон все. Жизнь, свободу, благополучие близких… Никакой уверенности в успехе, никаких гарантий. Но отступать было уже поздно.

Вадим еще раз обвел взглядом лица товарищей. Тусклая лампа в гостиной доктора освещала их мутным, желтоватым светом. Все офицеры едва помещались в небольшой комнатушке, сейчас они собрались вокруг стола, на котором была разложена карта Города.

Доктор Красавин сидел в углу, с книгой в руках, примостившись в потертом деревянном кресле. Он не принимал участия в восстании, но знал, что если оно потерпит поражение, за ним придут в первую очередь. Что ж, рано или поздно это все равно бы случилось. Он послюнявил палец, спокойно перелистнул страницу.

– Шанс только один, – тихо произнес майор Вадим Чернаков, – Когда все завертится, ни у кого уже не будет возможности передумать, остаться на другой стороне. Вы это понимаете?

Молчаливое согласие было ему ответом. Майор кивнул, снова взглянул на карту. Она была склеена из нескольких десятков обычных бумажных листов – распечаток планировки той части верхних уровней, которые успели заселить колонисты. Планы кропотливо составлялись все последние годы, но по приказу капитана потерянного корабля, узурпировавшего власть, никто не имел права взглянуть на единую схему, каждый офицер отвечал лишь за свой небольшой участок. Им пришлось собирать кусочки мозаики по частям – все, что могли раздобыть. Некоторые части карты были дорисованы от руки.

– Сколько бы бойцов не пошли за вами – не останавливайтесь. Не пытайтесь что-то переиграть. Помните: рядом, на соседней улице, в соседнем квартале, кто-то будет рассчитывать на то, что вы прикроете его с фланга. А он, в свою очередь, прикроет кого-то еще, – Вадим поморщился от боли, перенес вес тела на здоровую ногу, упершись руками в стол, – Давайте еще раз пройдемся по плану…

План был прост. Отрезать центр, где располагалась резиденция капитана и верной ему охраны, от периферийных подразделений. Сделать так, чтобы он не мог отдавать приказы, руководить колонией. Хотя бы на несколько часов, чтобы восставшие смогли начать выводить гражданских во внутреннюю часть станции. А потом… Чернаков считал, что потом этот процесс остановить будет невозможно! Да и остальные люди в форме могут перейти на их сторону, ведь когда тебе показывают перспективу лучшей жизни, трудно удержаться.

Ему предложили остаться здесь, на квартире Красавина. Никто, кроме двадцати человек и самого доктора, не знал, что это место невольно стало центром восстания. Какое-то время оно еще будет безопасным. Но Вадим отказался.

Он направился к месту работы – тюремной секции очистного квартала. Удивил своим появлением начальника смены, считавшего, что Чернаков пропал без вести и, скорее всего, погиб. Попросил собрать всех бойцов – пятнадцать человек внешней охраны и десять внутренней, быстро объяснил им ситуацию. Он видел, что у некоторых на лицах читался страх, им совсем не хотелось идти против капитана, против действующей власти, сложившихся порядков.

– Кто против – можете остаться, я пойму. Можем даже запереть вас в камерах, чтобы никто потом не мог обвинить в том, что вы не пытались помешать нам.

Бойцы стояли на своих местах. Никто не захотел остаться, даже те, кто не скрывал ужаса, бушующего у них в душе. Он вывел их на улицу, в приказном порядке оставив в тюрьме лишь двоих, на случай, если заключенным потребуется какая-то помощь. Разбираться – кто в чем виноват, чтобы по случаю революции распустить обитателей камер, он не стал, на это уже не оставалось времени.

Улицей на верхних уровнях считался любой магистральный коридор. Они двинулись по нему вперед, к центру Города. Время от времени Вадим поглядывал на часы: из-за его ноги они двигались медленнее, чем следовало. Несмотря на таблетки, которые дал Красавин, у майора опять поднялась температура, кружилась голова.

– Идите вперед! – приказал он, – На перекрестке занимайте позицию и никого не выпускайте из центра. Я вас догоню.

Не самый лучший приказ. Ему следовало бы быть вместе со своими людьми, но тогда они опоздают к условленному времени. Бойцы ушли, щелкая предохранителями автоматов, дробно постукивая по металлическим плитам тяжелыми подошвами ботинок. Вадим еще несколько минут шел за ними, потом остановился передохнуть. Мучала одышка, колотилось сердце… “Да, совсем я сдал за эти дни. А ведь мог бы остаться с Фолкором, долечить ногу. Помогал бы ему сейчас пшеницу убирать. Теплый ветерок, солнце… Пусть и искусственное”.

Впереди раздались выстрелы.

– Ах, черт!

Он выругал себя за минутную слабость. Припустил по улице ковыляющей походкой, выхватывая из кобуры пистолет. Передернул затвор. “А может, именно сейчас Фолкор наблюдает за мной. За всеми нами. Что ж, пускай поглядит!”. Сквозь стрекот выстрелов доносились крики.

– Я ранен!.. Осторожнее, обходят слева!.. Обойму, кто-нибудь, обойму!..

Следовало ожидать, что приближенные капитана не перейдут на сторону восставших. Первый же патруль из центра, наткнувшийся на отряд Чернакова, после короткой стычки открыл огонь. И, хотя численное преимущество пока было не на их стороне, вскоре к патрулю подошла подмога. Появились первые убитые. Восставших стали теснить. Вадим приказал разделиться и отходить по разным тоннелям, чтобы блокировать обе улицы, уходящие от этого перекрестка.

– Не дайте им пройти по галерее!.. Прикройте меня!..

Пули свистели все ближе, высекая искры из металлических стен. Отступавшим приходилось оставлять раненых, чтобы продолжать сражаться самим. Выстрелами разбило несколько фонарей, видимость в тоннеле ухудшилась. Майор, забравший у одного из убитых автомат, отчаянно отстреливался, но понимал – долго они не продержатся. “Что сейчас происходит в соседних кварталах, на других перекрестках? Сопутствует ли им удача хоть где-нибудь? Или…”. Он подтянул к себе за рукав начальника смены.

– Бери трех-четырех бойцов и бегом в очистной! Выводи всех гражданских к тому месту, о котором я тебе говорил!

Начальник хотел что-то возразить, но Чернаков оттолкнул его от себя.

– Быстрее! Бегом!

Пуля ужалила его в предплечье. Упал, перекатился к стене, спрятался за выступом. Враг был уже совсем близко. Сквозь задымленный тоннель к ним приближались смутные тени, вспыхивали оранжевыми цветками выстрелы. Где-то близко разорвалась граната и у майора заложило уши…

Кроме Вадима оставалось двое или трое бойцов. Вынырнувшие из сумрака патрульные сцепились с ними врукопашную. Кто-то кинулся на майора. В абсолютной тишине он отбивался как мог, пока сбоку не ударили прикладом. Мир окончательно померк, заваливаясь на бок, теряя четкие очертания…

Образ Наташи появился из небытия. Она смотрела на него с улыбкой, гладила по щеке. Звон в ушах мешал расслышать ее слова, но девушка постоянно что-то говорила, говорила… Наверное, успокаивала его, обещала, что все будет хорошо. Появился кто-то еще. Мужчина. Он наклонился, проверил пульс на шее Чернакова. “Кто это? Кто это?! Отойди от меня!”. Майор махнул рукой – слабо, неуклюже, стараясь оттолкнуть от себя неизвестного.

– Нет! Отойди!

– Да успокойтесь же вы, Вадим Сергеевич.

Он открыл глаза. Над ним склонился Красавин. Они все еще были на верхних уровнях, в одном из металлических коридоров, среди множества труб, кабелей. Наташи рядом нет. Пригрезилось...

– Мы проиграли? – тихо спросил он.

Доктор отрицательно помотал головой. Рядом появился начальник смены – грязный, в разорванной форме, с перебинтованной головой. Улыбнулся, показывая на кровь, проступающую сквозь повязку.

– А мне – видишь – тоже досталось!

Вадим поморщился: его собственная голова жутко болела, так, что он даже перестал обращать внимание на ноющую ногу. Да еще этот звон… Хорошо хоть, что слышит.

– Гражданских… вывели?

– Не смогли.

– Почему?

– Они не захотели, пошли к центру. Сами. Там, на площади, уже собирались все колонисты. Они блокировали капитана, разоружили охрану. А куда деваться, если тебя окружают десятки тысяч? У верной капитану жандармерии нет столько патронов!

Майору помогли встать. Кто-то подогнал маленький электромобиль, хорошо подходивший для перемещения по улицам-тоннелям Города. Вадима усадили в кресло, машина плавно ускорилась. Мимо проплывали знакомые кварталы, толпы ликующих людей.

– Мы должны уходить отсюда. Хватит жить в катакомбах.

– Туда и едем, – подсказал водитель, – Сами покажете путь.

Несколько минут они молчали, потом Чернаков спросил:

– Где сам?

– Догадайся, – усмехнулся начальник смены, – В нашей секции, в очистном квартале.

Он помедлил, раздумывая, потом добавил:

– А ведь он, капитан, посылал тогда за тобой. За тобой и девчонкой. Чувствовал, что опасно это для него, когда кто-то ускользает.

– Посылал? Кого?

– Не знаю, кого-то из своих. Но они не вернулись.

Майор погладил простреленную в вентиляционной шахте ногу.

– Понятно.

Электромобиль остановился. Они были у тех самых дверей, через которые он недавно вернулся в Город. Вадим подошел к стене, провел по ней рукой. Он помнил, что оставлял дверь открытой, но она, видимо под собственной тяжестью, захлопнулась. Если бы не тончайшие границы дверного проема, видимые только вблизи, можно было бы подумать, что здесь сплошная стена металла.

– Принесите резак…

* * *

Ванхемпи резко обернулся, посмотрел назад, на зеленеющую полосу леса.

– Ты ничего не путаешь?

Разведчик еще раз подтвердил то, что видел.

– Много демонов, очень много! Серые, полупрозрачные. И он с ними – Темный Человек.

Ванхемпи доверял своим людям. Он не мог допустить мысли, что разведчику это привиделось от страха. Скомандовал развернуть половину воинов к лесу, разделив и без того небольшой отряд. Сражение обещало быть безнадежным.

Подошла Наташа.

– В чем дело? Почему ты приказал им развернуться?

– Твой… Фолкор. Идет сюда. С армией.

– Фолкор? Ерунда, у него нет никакой армии, лишь несколько полуразвалившихся флайеров.

– Он идет сюда с армией, – упрямо повторил сын вождя, – Тебе надо уходить, пока есть возможность. Времени совсем мало! Возьми наших женщин и идите в верхний мир, за твоим майором. Быстрее, Наташа!

Она отступила на шаг назад.

– Я не собираюсь прятаться. Если он пришел, то, возможно, за мной. Вы здесь ни при чем.

Она пошла к лесу, расталкивая руками соплеменников Ванхемпи.

– Стой! – он хотел задержать ее, рванулся вперед, но один из старых, опытных воинов, схватил его за руку, остановил.

– Если она думает, что может остановить Темного, пусть попробует. Мы его точно не остановим.

Ванхемпи отдернул руку, проводил Наташу долгим, тоскливым взглядом. Потом подозвал двух крепких, молодых парней.

– Бегите к проклятой пещере. Так быстро, как только сможете! Принесите старое оружие. Парни переглянулись, один из них посмел возразить:

– Но командующий, нельзя брать старое оружие! Даже сам Таркеин не смеет…

– Он не смеет, а мы смеем! Вперед, выполняйте приказ!

Они перекинули через плечи свои луки, уже изготовленные было для сражения, со всех ног бросились бежать вдоль реки, чтобы обойти войско приближающегося светлого йохтая.

Наташа пробиралась через лес, раздвигая кусты и ветки деревьев. В глубине ее души боролись противоречивые чувства. Теперь она знает, что Фолкор не так прост – вся это подвальная телеметрия, подглядывание за людьми на верхних уровнях… Но она не верила, что старик мог наколдовать армию мифических существ и двинуть с ней войной на пещерных жителей! Нет, здесь что-то не так. Она встретит Фолкора, поговорит с ним, убедит не трогать Ванхемпи и его людей.

Вышла на прогалину, осмотрелась. Кажется, что-то двигалось впереди, но густые заросли не позволяли рассмотреть – что именно. Пошла навстречу… Позади раздались крики: видимо, отряд Таркеина уже переправляется через реку и воины Ванхемпи готовятся его встретить. “Эх, если бы получилось остановить тех и других!”. Наташе было особенно обидно, что гражданская война в племени разгорелась и по ее вине.

Она снова остановилась. Теперь точно можно было сказать, что к ней кто-то приближался.

– Фолкор! Слышишь? Это я, Наташа!

Появился человек. Она еще мгновение напряженно всматривалась, потом поняла – да, это он. И тут же справа и слева появились тени: одна, другая, третья… Девушка все ждала, когда же эти бестелесные субстанции обретут плотность, станут живыми сущностями, но… они так и оставались серыми, полупрозрачными тенями. Наташа почувствовала, как по спине у нее пробежал неприятный холодок.

Фолкор тем временем остановился, не дойдя до нее нескольких шагов. Его таинственные спутники продолжали бесшумно парить над землей, продвигаясь все дальше, в сторону начинающегося за лесом сражения.

На лице старика не было радости от встречи, он сухо проговорил:

– Не мешай. Тобой займусь позже.

Обошел ее сбоку, не оглядываясь двинулся дальше. Но она не отступила, бросилась следом.

– Постой! С кем ты пришел? Кто это? Что вы собираетесь делать?

Отмахнулся.

– Стой тут, глупая девчонка. Я скоро вернусь. Это быстрая работа…

Наташа и правда замерла, но лишь для того, чтобы бросить ему в спину:

– Кто ты?!

В интонации, с которой она задала вопрос, было все – отчаяние, угроза, плохо скрытая злость и надежда на то, что они все-таки могут договориться, понять друг друга. Фолкор сделал еще шаг, повернул голову. Быстро преодолел разделяющее их расстояние и грубо схватил девушку за шею.

– От тебя же ничего сложного не требовалось, дура! Варить суп, за курами ухаживать. А потом… Ведь я – хозяин этого мира! Потом ты стала бы моей, и тебе было бы подвластно почти то же, что и мне!

Он опустил руку, позволив Наташе вздохнуть.

– Да что вы – сговорились все? – прохрипела она в ответ, потирая покрасневшее горло, – Один говорит "стань моей", другой… Я вам что – вещь?

Он молчал, бесстрастно взирая на девушку и она впервые заметила в лице Фолкора, его взгляде, нечто чужое, нечеловеческое.

– Кто же ты? – повторила вопрос.

– Я не виноват, что станция решила сделать свой аватар из мяса и костей, – развел руками старик, – Ей нужен хозяин внутреннего мира. Но по мне так лучше быть собранным из металла. Тогда тебе не нужна пища и… все остальное. Не нужна женщина. Ты даже не представляешь, как долго я ждал, пока здесь появятся люди, настоящие люди! А не…

Он кивнул в стороны реки, откуда доносились звуки сражения.

– Какие только твари не попадали на станцию за последнюю тысячу лет. И вот, наконец, ты! Жаль, конечно, что сбежала. Возомнила себя вершительницей чужих судеб. Но здесь я хозяин. И я решаю – кому остаться, а кому сгинуть навеки! Эти, прятавшиеся в пещерах, явно засиделись. Ну ничего. Сейчас исправим.

Фолкор повернулся, пошел дальше, уже не обращая внимания на ее крики, просьбы остановиться. Наташа побежала следом. Они вместе вышли из леса, оказались на просторном поле, где шла жаркая схватка.

Воины Ванхемпи, по-прежнему ждущие появления врага с тыла, стояли спиной к реке, лицом к лесу. Завидев стройный ряд теней, просочившихся сквозь деревья, они дружно опустили пики, сверкнувшие на солнце железными наконечниками. Хором выкрикнув что-то угрожающее, двинулись навстречу.

Наташа уже бежала к общей свалке, заходя со стороны, надеясь, что в нее не угодит шальная стрела. Девушка хотела найти сына вождя и самого Таркеина, предупредить их о новой опасности, призвать к примирению, хотя бы временному. Но заметила, что сражающиеся уже и сами оборачиваются, поглядывают в сторону леса, откуда надвигалась зловещая серая волна.

– Ванхемпи! Таркеин! Прекратите!

Некоторые воины уже отошли в сторону, со страхом и недоумением глядя то на чужестранку, призывающую остановить бой, то на армию демонов, против которой бесстрашно двигалась шеренга пикинеров.

Серые окружали всех, без разбору – и тех, кто пришел с вождем из-за реки, и тех, кто с его сыном ждал здесь, на поле. Сражение невольно стало затихать и в какой-то момент остановилось совсем: люди одного племени, разделенные распрями, опустили оружие, затравленно оглядывались по сторонам. В памяти каждого всплывали жуткие рассказы старейшин о тех временах, когда серые твари, угрожая им истреблением, прогнали с равнинной части внутреннего мира и заставили укрыться среди скал.

Вперед вышел Ванхемпи. На мускулистом теле было несколько царапин, но серьезных ранений ему удалось избежать. Он прищурился, выхватил пику из рук стоявшего рядом воина, совсем недавно бывшего ему врагом. Оттянул руку и мощным толчком послал деревянное древко вперед. Запустил его почти не целясь, но длинная, смертоносная игла, попала точно в тело врага – в одно из странных, полупрозрачных пятен. Пика прошла через него, как сквозь пустое место, не сломавшись, не замедлившись, не причинив вреда.

Рядом кто-то охнул, запричитал, но Ванхемпи и не думал сдаваться. Он взял другую пику, сорвал с пояса острый наконечник, который Наташа всегда считала кинжалом. Только сейчас она обратила внимание, что такой же был на поясе почти каждого воина. Понадобилась лишь пара секунд, чтобы накрутить это острие на конец пики. Демоны стали гораздо ближе и теперь не нужно было придавать метательному оружию сильное ускорение. Взмах руки, толчок…

Как только сверкающий наконечник пронзил демона, его тело взорвалось изнутри пучком ярких молний, будто неуклюжий электрик устроил замыкание высоковольтных проводов. Демон исчез. Воины позади разразились радостными криками, но именно в этот момент серые существа бросились в атаку.

Двигались они молниеносно, не поднимаясь выше человеческого роста, но и не касаясь земли. Как только полупрозрачная субстанция касалась человека, он падал, начинал биться в конвульсиях, кожа его чернела и в конце концов несчастный затихал, отправившись в лучший мир. Воздух наполнился новыми криками, еще более жуткими, чем несколько минут назад. Запахло горелой плотью…

Наташа бежала через толпу, уворачиваясь от летящих пик, нацелившись на мускулистую фигуру в ссадинах. Ванхемпи не останавливался ни на секунду, он срывал с погибших врагов и товарищей наконечники, подбирал пики и отправлял в сторону очередной твари, подобравшейся слишком близко.

– Что ты здесь делаешь? – закричал он, увидев Наташу, – Уходи немедленно! Я же просил… Ты не смогла его остановить, уходи!

Она молча сорвала с пояса убитого наконечник, протянула ему. Ванхемпи криво ухмыльнулся – “черт с тобой, сумасшедшая девчонка, оставайся!”.

Наташа заметила у кромки леса безразличную фигуру Фолкора, взирающего на побоище. Ему не было дела до криков, боли, смерти… Он понимал, что силы неравны и никаких сверкающих кинжалов, насаживаемых на пики, не хватит, чтобы остановить его демоническое воинство. Нужно только немного подождать.

Сражение продолжалось десять минут, двадцать… Круг обороняющихся сужался, им уже не хватало оружия, а нападавших было все так же много. В какой-то момент Ванхемпи оказался отрезан от остальных. Он швырнул в ближайшую тварь древко с блестящим наконечником, заставив ее осветиться изнутри и исчезнуть, но тут же появились еще три серые тени, а оружия у сына вождя не осталось. Они готовы были броситься на Ванхемпи, но в этот момент Наташа с криком встала между ним и врагами, закрыла его собой.

– Отойди, – процедил он сквозь зубы.

Она лишь теснее прижалась к его потному, разгоряченному телу. Демоны пытались обойти их со стороны, но тела сплелись в единый организм и не было никакой возможности убить мужчину, не причинив вреда женщине. Они знали, что хозяин хочет получить ее невредимой. Отступили, переключившись на других воинов.

Ванхемпи обернулся.

– Спасибо. Но… Это уже ничего не изменит. Прости, мы проиграли битву.

Он поцеловал ее в губы – нежно, едва прикоснувшись.

Все вокруг – трава, деревья, тела убитых и еще двигающихся, живых – скрылось на мгновение в ярком, испепеляющем свете! По кромке поля прошла извивающаяся молния, выпущенная откуда-то со стороны. Жуткий треск оглушал, воздух наполнился запахом озона. Как только вспышка, сожравшая львиную долю призраков, сошла на нет, на ее место, словно в образовавшийся вакуум, устремились воздушные потоки, создавая завихрения и ураганные порывы ветра.

– Сотури! – воскликнул сын вождя, – Молодец, парень! Успел. А я уж думал – все…

Оставшиеся тени отступили, перегруппировались. Непохоже было, что они сдадутся. Но Сотури и еще один воин, вернувшиеся из проклятой пещеры с древним оружием, не дали им передышки. Молния вспыхнула снова!

Наташа присела на корточки, зажмурилась, зажала уши. В этот раз стихия бушевала в два, а может и в три раза дольше. Когда импульсатор отключили, воздух устремился со всех сторон с такой силой, что сбил людей с ног, пригнул деревья, и, даже показалось, что далекое солнце в сердцевине станции качнулось, не удержавшись в точке гравитационного равновесия.

– Сотури, остановись! Не включай его больше! Это слишком опасно! – Ванхемпи бежал к нему, размахивая руками, и воин послушался.

Множество тел осталось лежать на поле боя. Черные, павшие от рук страшного врага, и окровавленные, ставшие жертвой братоубийственной войны. Кто-то уверял, что видел, как две или три серые тени скрылись в лесу, но их не стали преследовать. Если будет нужно – создадут отряды и выследят. Их хозяин, Темный Человек, исчез.

Наташа подошла к Ванхемпи, обняла. Посмотрела в большие глаза.

– Где твой отец?

Он, не отрывая от нее взгляда, качнул головой в сторону. Наташа посмотрела туда, увидела, как из кустов помогают выбраться насмерть перепуганному светлому йохтая. Наташа вдруг прониклась жалостью к опозорившемуся, никчемному вождю, но, уважая кровное родство с Ванхемпи, вслух ничего говорить не стала.

* * *

Через неделю экспедиционный корпус, сформированный из тысячи бывших жандармов, окружил поместье старика Фолкора. Люди были хорошо вооружены, в том числе и мощным импульсатором чужих – Ванхемпи взял с них слово, что использовать его будут только в крайнем случае. Они были готовы ко всему.

Но никто их не встретил, не попытался оказать сопротивление. Не было новой армии серых теней и даже простых ловушек никто устанавливать не стал. Начальник смены тюремной секции из очистного квартала, которого все звали просто Коля, вошел в дом, спустился в подвал. Дверь была открыта и когда он приблизился, со стороны аватара станции прозвучал один-единственный выстрел. Целился Фолкор, или нет – Коля так и не понял: пуля прошла мимо. Ответным выстрелом он смертельно ранил старика.

Подошел, присел на корточки. Тот еще был жив.

– Все кончено, Темный. Или кто ты там на самом деле…

Старик захрипел, кашлянул кровью. Согласился:

– Кончено… Нового она… Не создаст. Слишком… Сложно… Последние ресурсы… На энергоюнитов… Ушли… Не обижайте ее… Мою Станцию!

Он снова закашлялся и Коля подумал, что сейчас отойдет, но старик еще нашел в себе силы, спросил:

– А где этот… Майор?

Начальник смены сжал губы, будто не хотел отвечать. Посмотрел по сторонам – на мониторах до сих пор можно было видеть знакомые картинки верхних уровней.

– Он умер. Заражение. Слишком поздно спохватились, ничего уже нельзя было сделать.

– Как жаль… – голос старика становился все тише, слабее, – Могли бы… Вместе… Пшеницу…

Взгляд Фолкора застыл. На мгновение Коле показалось, что в недрах станции что-то вздрогнуло, но, может быть, это была лишь игра воображения.

Оставить комментарий