Переселение. Часть 4

Майор не отзывался. Кажется, он был без сознания. Наташа стала осторожно ощупывать его, сверху вниз – шею, грудь… На правом бедре ее рука ткнулась в теплое, влажное. Девушка не могла этого видеть, но была уверена, что ладонь испачкана красным. Пол под Вадимом тоже становился влажным, липким.

Наташа вытянулась во мраке воздушного канала, вцепилась в подол платья: послышался треск рвущейся ткани. Светлова оторвала широкую полосу, снова потянулась к Вадиму. Руки у нее тряслись, но она сумела перевязать его ногу выше того места, где, как предполагала, было ранение. Затянула тугой узел.

– Вот так… А теперь мы двинемся дальше! – снова ухватила майора за рубашку, потянула за собой. Один раз, другой. Остановилась перевести дыхание, – И не вздумай сдохнуть, сукин ты сын!

К счастью, лишь повороты были самыми сложными препятствиями для движения, да и те попадались нечасто. Канал не поднимался вверх, не было спусков. Но это не облегчало стоящую перед Наташей задачу. С каждым метром тащить тело взрослого мужика по узкому лазу, пусть и сделанному из гладкого металла, становилось все тяжелее и тяжелее. Вадим по-прежнему был без сознания: наверное, он потерял много крови. Наташа боялась, что пуля попала в артерию, но точно знать этого не могла. Пару раз ей казалось, что она волочит уже мертвое тело, тогда девушка останавливалась, прикладывала пальцы к шее майора. Нащупав слабый пульс, продолжала упрямо тащить его дальше.

– Что ж ты такой тяжелый…

Она понятия не имела – сколько метров или километров нужно преодолеть. Осилит ли она их? Даже если бросить Вадима, сможет ли сама добраться до цели? И что там, в конце пути? Наташа гнала от себя эти мысли. Продолжала ползти в темноте воздушного канала, все дальше и дальше. Полметра вперед, схватить, подтянуть, еще полметра, снова схватить, подтянуть…

Их никто не преследовал. Во время передышек она прислушивалась, поворачиваясь к жерлу тоннеля то одним ухом, то другим. Но слышала лишь собственное тяжелое дыхание. “Наверное, я убила эту тварь!”.

От постоянного трения ее локти, ладони, коленки и бедра покрылись ссадинами, синяками. Наташа не замечала этого, продолжала тащить майора. В какой-то момент она решила, что начались галлюцинации – от голода, переутомления, нервного истощения, или от всего сразу: сквозь помятую медицинскую маску, едва защищавшую от пыли, в легкие вдруг попал глоток свежего, прохладного воздуха. И вроде бы даже запахло чем-то давно забытым, чего не было даже на корабле, а только в далеком детстве Наташи, прожитом на кислородной планете. Она повернула голову, посмотрела вперед. Там, где должен был быть мрак уходящего вдаль канала, что-то светилось слабым, мертвенно-бледным сиянием. Лампа?

Из последних сил девушка рванулась к источнику света, увлекая за собой Вадима. Но не смогла. Дыхание сбилось, руки ослабли. Наташа не могла больше тащить его. Из глаз потекли слезы обиды: ведь осталось совсем немного!

– Я сейчас… Сейчас вернусь за тобой. Только проверю – что там… И вернусь.

Дальше она поползла одна. Свет приближался. Осталось десять метров… Пять… Один… Светлова вывалилась из тоннеля на что-то мягкое. С минуту лежала, не в силах пошевелиться, не пытаясь открыть глаза. Даже если ее сейчас окружают все монстры галактики – плевать!

Растрепанные волосы пошевелил ветерок. Наташа провела рукой по мягкому покрывалу, на котором лежала. “Трава?”. Открыла глаза, посмотрела на небо. “Небо?!”. Лунный свет разливался по лесной опушке, окруженной деревьями. Девушка села.

– Чтоб тебя… Я нашла ее! Нашла эту чертову центральную часть!

Не было никаких сомнений, что Луна – это не Луна, а весь мир, который она освещает, не поверхность планеты, он вывернут наизнанку, размазан по стенкам полого шара. Но лес, трава, ночной воздух, подгоняемый ветром – все это настоящее! Наташа с трудом поднялась на ноги, сделала несколько неуверенных шагов по направлению к ближайшему дереву. Прикоснулась рукой, погладив шершавую кору.

– Настоящее.

Посмотрела вверх. Пришлось ухватиться за ствол обеими руками, потому что голова вдруг закружилась. Горизонт со всех сторон плавно изгибался вверх, словно, куда бы она ни пошла, ей везде пришлось бы идти в гору. В зените можно было разглядеть противоположную сторону этого мира, подернутую сизой дымкой.

Наташа вдруг опомнилась, кинулась к чернеющему лазу, пролезла внутрь. Непроглядная темнота снова обступила ее со всех сторон. Светлова продвигалась вперед, шарила вокруг руками, ей казалось, что она оставила Вадима где-то здесь, но его все не было и не было. Она запаниковала, решила, что его кто-то утащил, или он сам пришел в сознание и сдуру попятился в обратную сторону. Но в этот момент рука нащупала мягкие волосы, измятую рубашку на плечах. Наташа вздохнула с облегчением.

Через минуту она уже вытянула майора из пыльного канала, уложила на траву. Учительница имела лишь поверхностные медицинские навыки, но беглый осмотр при свете луны дал понять, что артерия не задета, а пуля прошла навылет. Наташа извлекла из жандармской аптечки эластичный бинт, антисептические салфетки. Разорвала промокшую от крови штанину, распутала узел, связанный из обрывка своего платья. Как смогла, обработала рану, наложила повязку. Она надеялась, что кровообращение в ноге восстановится. Ничего больше для Чернакова она сделать не могла, по крайней мере сейчас.

Оглядевшись по сторонам, Наташа решила, что среди такого обилия зелени обязательно должны быть источники воды: озера, реки, хотя бы ручейки. Принести воду было не в чем, но она могла найти ее, напиться сама, а потом перетащить Вадима. Постояв в нерешительности посреди поляны, девушка наклонилась к раненому, выудила пистолет, сунутый впопыхах за ремень. Она помнила, что обойма пустая. Стала обшаривать карманы на брюках и почти сразу наткнулась на то, что искала: два запасных магазина. Провозившись с минуту смогла перезарядить оружие. Хотела снять с Вадима ремень и кобуру, чтобы надеть их на себя, но решила, что проще нести пистолет в руке.

– Извини, тебе он ни к чему. А мне может пригодится. Мало ли что…

Наташа вздохнула, медленно подошла к деревьям, окружавшим поляну. “Что ж, выбраться в центральную часть станции мы смогли, но что дальше? Что меня ждет в незнакомом лесу? Выживет ли майор и… есть ли смысл возвращаться к нему? Она обернулась. Потом решительно раздвинула ветки и углубилась в чащу.

* * *

Преимуществом вывернутого мира было то, что с любой возвышенности ты мог определить – куда идти дальше. Поднимающийся со всех сторон горизонт, если его можно так называть, позволял увидеть границы леса, а днем еще и другие детали местности. Большую речку или озеро наверняка можно будет разглядеть, нужно лишь дождаться восхода.

Наташа бросила взгляд на иссиня-белый источник света, заменяющий здесь Луну. Она понятия не имела, когда включится Солнце. И с чего она вообще взяла, что Солнце появится?

– Ерунда! Конечно появится. Без тепла и света здесь ничего бы не выросло, – пыталась она себя успокоить.

До сих пор лес жил лишь в ее далеких воспоминаниях. Последний раз такое количество деревьев окружало Наташу лет двадцать назад. Но она знала, что здесь у нее есть шанс найти еду – ягоды, грибы, какую-нибудь живность. Была, правда, и обратная сторона медали: далеко не все, что росло в лесу, съедобно, а некоторые звери могли и сами посчитать девушку добычей. Следовало быть осторожной.

Время от времени она смотрела по сторонам, стараясь зафиксировать взглядом ориентиры: справа лесной массив вздымается выступом, границы которого напоминают конскую голову; слева – светлые пятна холмов и полей; впереди что-то сверкает, отражая лунный свет – наверное, озеро, но слишком далеко, чтобы рассчитывать быстро туда добраться; сзади, нацелившись вершинами почти на Светлову, пряталась среди рваных облаков горная гряда.

Идти было легко. Свет просачивался сквозь кроны деревьев, лесная подстилка ровная, сухая, без бурелома. И все-таки Наташа чувствовала, что ей не по себе. Слишком холодное сияние окрашивало траву и деревья в стальной цвет, игра теней то и дело щекотала ей нервы, пугая девушку возможным присутствием животных. Пистолет, зажатый в руке, не придавал уверенности. Наоборот – Наташе казалось, что, сделай она хоть один выстрел, как все твари чужого леса тут же сбегутся к ней.

Она замерла, насторожившись. Где-то в стороне послышалось журчание. Сменила направление, ускорила шаг. Не прошло и пяти минут, как лес расступился и Наташа чуть не рухнула с высокого берега в ручей. Присела на корточки, спрыгнула вниз. Вода скрыла ноги по щиколотку, замочив туфли.

– Ух, какая холодная!

Но воздух был теплый и девушка не боялась замерзнуть. Она зачерпнула ладошкой прозрачной жидкости, осторожно попробовала: никаких посторонних привкусов. “А, была не была!”. Зачерпнула еще, уже смелее, потом еще, и еще. Напившись, забралась обратно на берег и в изнеможении растянулась на земле. “Надо вернуться, притащить сюда майора. Только передохну… Одну минутку…”. Глаза ее закрылись и Наташа, не сумев совладать с усталостью, провалилась в сон.

* * *

Проснулась она от ощущения, что рядом кто-то есть. Вскочила, выставив перед собой пистолет. В глаза ей светили яркие солнечные лучи, иногда перекрываемые листвой. Наталья огляделась – никого. “Приснилось? Почудилось?”. Она сделала шаг и обо что-то споткнулась: у самых ног лежала холщовая сумка. Девушка еще раз обвела взглядом окружающий ее лес. Посмотрела на сумку. “Откуда это здесь?”.

– Эй! Кто тут?

Лес хранил молчание: лишь ветерок покачивал ветки, да птицы весело щебетали над головой, будто насмехаясь над гостьей. Она наклонилась. Осторожно приподняла дулом пистолета край грубой ткани. Внутри было два бумажных свертка – один побольше, другой поменьше. Ткнула пистолетом сначала в один, потом в другой. Взяла в руки тот, что поменьше. Развернула.

Внутри был пневматический шприц – Наташа видела такие в медчасти, еще на корабле. Рядом лежали запечатанные в пластик сменные иглы и пять ампул с антибиотиком. Это как раз то, что она вчера искала в аптечке майора, но что в ее состав, увы, не входило. Девушка долго смотрела на обретенное богатство, ничего не понимая. Прежде, чем развернуть большой сверток, она несколько раз вставала, ходила взад-вперед, отодвигая ветки, заглядывая в кусты. Никого. Ни следов, ни намека на чье-либо присутствие.

– Спасибо! – крикнула в пустоту, не надеясь особо, что ее благодарность дойдет до таинственного благодетеля.

Взялась за второй сверток. Но еще до того, как развернула, поняла – что там. От него исходил такой безумно вкусный аромат, что у Наташи на мгновение закружилась голова! “Хлеб!”. В бумагу были завернуты две большие лепешки, еще теплые, испеченные из пшеничной муки.

Она не сдержалась – впилась зубами в пахучую мякоть, оторвала здоровенный кусок, с остервенением пережевывая. Чуть не подавившись, спрыгнула в ручей, стала зачерпывать воду, чтобы запить. Наташе стоило огромных усилий заставить себя не есть все, она умяла лишь половину одной лепешки. Остальное аккуратно завернула и положила обратно в сумку, которую перекинула через плечо.

– Спасибо, – сказала еще раз, но уже тихо.

Учительница нашла майора после целого часа блужданий по лесу. Днем, при свете солнца, все ориентиры утратили знакомые очертания и казались не тем, чем были ночью. Но она все-таки вышла к поляне с чернеющим отверстием вентиляционного канала.

Вадим лежал на том же месте. Он был жив, но сильно побледнел и все еще не пришел в сознание. Бинт на его бедре покраснел. Не теряя времени, Наташа вколола сразу две ампулы. Раньше она никогда этим не занималась, но обстоятельства придали ей решимости: воткнула иглу в ногу майора, не сомневаясь ни секунды.

Она не могла ни накормить его, ни напоить. Антибиотик сделает свое дело, но организму нужны силы для борьбы за жизнь. И тогда Наташа снова потащила его. Хватая за многострадальную, во многих местах уже изорванную рубашку. Туда, в сторону ручья, где вода и, возможно, еще чья-то помощь. Ругаясь на себя, на лес, на майора и заодно на капитана со всем его экипажем и жандармерией.

Пот заливал ей глаза, мышцы болели от напряжения. На полпути Наташа рухнула на землю, отпустив Чернакова. Лежала долго, закрыв глаза, подставив лицо неизвестному источнику света, который в этом мире неплохо заменял собой солнце. Грудь ее часто вздымалась. Через какое-то время дыхание восстановилось, сердцебиение успокоилось. Она села, достала из сумки половину лепешки. Съела ее, сдерживая слезы обиды и жалости к самой себе. Потащила майора дальше.

Солнце не клонилось к закату, оно просто стало бледнеть, оставаясь в том же месте, где ночью светила луна. Наташа приволокла тяжелую ношу к самому краю полутораметрового обрыва, за которым журчал быстрый, холодный поток. Спустилась, напилась сама, потом стала думать, как напоить Вадима. Последний час он тихо стонал и девушка посчитала это хорошим знаком.

Она долго искала на себе чистый кусок платья, который можно оторвать. Некогда крепкая, добротная одежда, в которой она раньше даже вела занятия в школе, сейчас превратилась в обрывки грязного тряпья. Оторвав сравнительно чистый лоскут, девушка смочила его в воде. Приложила к губам Вадима, приоткрыла ему рот. Стала выдавливать по капле. Пришлось несколько раз спускаться к ручью, чтобы выпоить хотя бы пару стаканов.

Наташе по-прежнему хотелось есть, но она не знала – получится ли в ближайшее время раздобыть пищу, захочет ли ей снова помочь неизвестный, подкинувший сумку с лепешками. Нет, хлеб надо было сберечь. Ведь если майор очнется, ему понадобится еда, даже больше, чем самой Наташе.

Чтобы отвлечься от голода, она стала думать о таинственном незнакомце. Кто он? Человек? Тогда почему не показался? Ведь она бы его не обидела. Впрочем, если он наблюдал за ней, то мог заметить в руках оружие.

Девушка села у берега ручья, задремала. Лишь когда ночная прохлада коснулась ее, она решила лечь рядом с майором, прижавшись к нему теснее. Обняла, посмотрела на небо. Луна действительно появилась там же, где днем было солнце: видимо, для них использовался один и тот же источник света, меняющий яркость, цвет и тепловыделение. Сегодня ночное светило горело чуть бледнее, чем вчера. В лунном свете деревья, стоявшие вокруг кольцом, казались еще более мрачными, и нельзя было поручиться, что в размытых, темных пятнах ты видишь именно то, что там находится на самом деле.

Слабый отсвет на листьях вырвал Наташу из полудремы. Она приподняла голову, прислушалась. Когда хотела лечь обратно, желтоватый блик снова мелькнул среди деревьев. Она вскочила на ноги. Долго смотрела, ожидая новых вспышек. Не дождавшись, двинулась туда, где, как ей показалось, она их заметила. Раздвигая кусты, девушка осторожно пробиралась через лес, всматривалась в темноту. И вот в просвете между веток снова мелькнул трепещущий, желтый огонек! Вцепившись в него взглядом, Наташа быстро сокращала разделяющее их расстояние. Послышался слабый треск. Теперь она уже видела пляшущие языки пламени. Костер!

Остановилась метрах в десяти, не решаясь выйти из укрытия – скрывающих ее деревьев. Рядом с костром никого не было. Она стояла в ожидании, надеясь, что с минуты на минуту появится тот, кто разжег огонь, и кто, возможно, помог сегодня ей и Вадиму. Но прошло пять минут, десять, двадцать… Рядом с костром лежали какие-то вещи. Она пыталась разглядеть – что это, но на таком расстоянии огонь только мешал, он был слишком ярок в ночном лесу.

Наташа не выдержала: оглядываясь по сторонам, осторожно вышла из-за деревьев. Дошла почти до самого огня, влекомая светом, словно мотылек. Остановилась. По спине у нее пробежали мурашки. Теперь ее отлично видно всякому, кто посмотрит со стороны. Зато она вблизи костра не видит ничего.

– Пришла? Одна? Молодец.

Оставить комментарий