Семнадцатый терминал. Часть 2

Они молча прошли по длинному коридору. Только в диспетчерской детектив Бертлен снова заговорила.

— Мне нужно будет подробно расспросить вас о сотрудниках. О каждом в отдельности. Но сначала, если вы не против, я бы приняла душ.

Зои выделили комнату, не слишком большую, но вполне удобную. Елена внесла ее дактилоскопический отпечаток в бортовой компьютер, чтобы у детектива был доступ в любое помещение станции, после чего оставила ее одну.

Девушка перевела дух. Растирая глаза, подошла к зеркалу в ванной. Взглянула на отражение. И это она — детектив убойного отдела Шейнара? Двадцать семь лет, округлое личико с карими глазами и пушистыми ресницами, темные волосы чуть ниже плеч… «Воспитательница детского сада» — критически резюмировала она. Отошла чуть назад, чтобы посмотреть на себя в полный рост. Худая, невысокая. Впрочем, вспоминая годы обучения в полицейской академии, она знала, что это тело может быть выносливым, а руки — твердыми и крепкими. Хватило бы твердости духа!

Девушка вынула из кобуры табельный электротранк, аккуратно положила его рядом с душевой кабиной. Сняла рубашку, джинсы. Еще раз взглянула на себя в зеркало. Без одежды она и вовсе казалась беззащитной школьницей. Если бы не вытатуированный череп на предплечье: знак «Инквизиторов» — тайной группировки курсантов академии. Она шмыгнула носом, вспомнив на секунду, через что ей пришлось пройти, чтобы стать одной из них.

Зои скинула остатки одежды, включила воду, с наслаждением подставляясь под упругие, горячие струи. Наверняка жидкость на станции экономили, но это не ее проблема. После того, как тебе показали разорванного человека, хочется, знаете ли, расслабиться, прийти в себя. Она прислонилась спиной к стене, подняла голову вверх, закрыла глаза.

В комнате раздался глухой стук падающего предмета. Зои насторожилась, выскочила из душа, подхватив транк, на ходу переводя его в боевой режим. Коротко пискнув, ствол наполнился энергией. Максимальный заряд мог убить человека, но церемониться она не собиралась. Девушка замерла у двери, приготовившись распахнуть ее.

— Эй, кто там?

Вместо ответа послышался шорох, словно голые ноги быстро пробежали по полу. Зои два раза щелкнула языком, толкнула дверь. Никого. На полу лежит ее рюкзак, который она оставила на кресле. «Сам упал? Нет, я же слышала шаги». Она приоткрыла дверь в коридор. Пусто. Закрыла, заблокировав замок. Внимательно посмотрела на пол — никаких следов. Она даже приложила руку к плитками, будто надеялась ощутить тепло чьего-то недавнего присутствия. Сжала губы, проверила содержимое рюкзака — все на месте. Поставила оружие обратно на предохранитель и пошла одеваться.

— Итак, первое, что нам нужно сделать, это закрыть доступ в диспетчерскую!

Елена с недоумением уставилась на Зои.

— Слишком много возможностей для вероятного преступника, — пояснила детектив, — Связь с сообщниками извне, если таковые имеются, контроль за воздушной смесью, давлением и освещением в жилых отсеках, ну и так далее. Да и все равно работа терминала временно прекращена, так что…

— Хорошо, я изменю параметры.

— Вы должны оставить доступ только для меня. Больше ни для кого.

Елена одарила Зои взглядом, в котором чувствовалась доля презрения, но согласилась, кивнув головой.

— И, прежде, чем говорить о ваших сотрудниках, я хочу прояснить некоторые детали.

— Слушаю.

— До того, как вы нашли тело, когда в последний раз использовались ворота переброски? Кого и куда пропускали?

Елена сосредоточилась, пытаясь вспомнить все подробности, на ее переносице собрались морщинки.

— Мы обнаружили Матиса в самом начале первой смены. Собственно, с него работа и начинается, он должен запускать генераторы. Я отправила в машинное команду на запуск, Матис не ответил, я повторила, снова молчание, тогда послала оператора — Горста Дорнера — проверить, в чем дело. В общем, новую смену мы так и не начали. А это значит, что последние переброски произошли ровно за час до обнаружения, в конце третьей смены.

— Во-сколько это было по внутреннему времени?

— В ноль часов. Плюс-минус пять, может быть семь минут. А кого перебрасывали перед этим — сейчас проверим…

Она открыла в бортовом компьютере журнал, пролистала его в самый конец, выделив последние пять пунктов.

— Вот. Это все клиенты третьей смены. Больше не было.

— Немного.

— Да, в основном транзитники, потому что на Большом континенте Шейнара в это время ночь, затишье.

— Что ж, давайте посмотрим. Партия коммерческого груза, три тонны в герметичных контейнерах, транзит с Аццакари на Фарджи. Автоматика, без сопровождения…

— Кофе хотите?

— Да, пожалуй. Дальше — курьер Роб Мэтьюз, человек, с ручной кладью, прибыл на автоматическом модуле с Шейнара, переброска на Марс…

Елена протянула Зои кружку с горячим напитком.

— Спасибо! Антикварный предмет — автомобиль, в транспортной упаковке на антигравитационной платформе, сопровождение — два человека, Антонио Грассо и Косимо Грассо, транзит с Грум-10 на Фарджи… Негерметичный контейнер с рудой фасилора, полторы тонны, транзит с Гровердена на станцию переработки «Загорское», автоматика, без сопровождения… И фермерская семья хармаанцев, семь особей, пять тонн груза на гужевом транспорте и… Ого! Тут целый список всякой живности — сорок пять штук! Транзит по миграционной карте из Хива в Хуоно.

— Да, я их помню, — усмехнулась Елена, — после переброски сервисные роботы полчаса операционный зал отмывали.

— Никто из живности не мог сбежать? Спрятаться на станции?

— Исключено. В операционный зал только один вход-выход, стальная дверь с тройной системой защиты. Да мы и не входили туда уже пару недель, роботы сами со всем справляются. Ну и, если бы кто-то остался после закрытия портала — в зале есть датчик объема и движения. Мы бы его сразу обнаружили.

Зои встала, потянулась, разминая спину. Посмотрела через бронированное стекло диспетчерской, нависающей над операционным залом на высоте трехэтажного дома. Внизу, справа и слева, друг напротив друга, тянулись ряды арочных входов, открывающих «дороги» во множество миров и промежуточных станций, таких же, как «Тропинка-17». Всего было сорок порталов — двадцать с одной стороны и столько же с другой.

— Елена, у вас у самой есть какие-то предположения — что случилось с Матисом Леблоном?

Начальник станции пожала плечами.

— Я работаю уже седьмую вахту. Всякое бывало, конечно. Но… — она в задумчивости кусала губу, — Не знаю, не знаю. Не могу предположить! Если только…

— Да? Говорите, не смущайтесь.

— Может быть, мы упустили что-то. Или кого-то. Если этот кто-то имеет столь необычные способности, что способен обмануть наше оборудование.

— Вы же сами сказали, что никто не может попасть на станцию из операционного зала.

— Я теперь ни в чем не уверена.

Зои вздохнула.

— Что ж, мы должны учесть любой вариант. Давайте пробежимся по личным делам.

— Хорошо. Вот — я приготовила для вас распечатку, возьмите, — Елена протянула Зои пачку листов, — Если возникнут вопросы — спрашивайте.

Зои кивнула, уткнулась в бумаги.

«Андрей Зубовский — 42 года, оператор переброски. Стаж — 14 лет. Коммуникабелен, стрессоустойчив… бла-бла-бла… Хм. Склонность к алкоголю. Рост… Вес… Здоров. Ясно! Горст Дорнер — 21 год, оператор переброски. Стаж — 0. Угу, первая вахта, значит. Прекрасный специалист, но может растеряться, если приходится работать не по инструкции. Без вредных привычек. Ладно… Харви Беррингтон — 29 лет, оператор переброски. Стаж — 7 лет. Позитивный, отзывчивый, склонен к неформальным отношениям с коллегами противоположного пола. Ха! Понятно с ним все… Ичиро Маэда — 39 лет, врач. Стаж — 12 лет. Одни положительные отзывы, надо же! Человек без недостатков. Хотя… Вот — бывает склонен к мистицизму. Странно для врача. Ну да ладно… Матис Леблон — 38 лет, инженер. Стаж — 10 лет. Замкнут, исполнителен, есть склонность к алкоголю, но умеет себя контролировать. В смысле — умел… Пеллициус с Грахари, прозвище „Рукавица“ — чужой, 73 года (аналогично 28 человеческим годам), оператор переброски. Стаж — 31 год. Не способен к восприятию речевой информации, обменивается с собеседником мысленными образами. Во как!».

— Этот пеллициус — он что, мысли читает?

Елена оторвалась от компьютера.

— Нет, он может общаться образами, только если вы обращаетесь именно к нему. Перехватывать случайно или намеренно какие-то чужие образы он не умеет. Тем более, что мы часто думаем словами, а он речь не распознает ни в каком виде.

— Зачем вам такой проблемный оператор?

— Что вы, нам с ним очень повезло! Это же универсальный переводчик! В общении с чужими просто незаменим.

— Он общается с ними прямо отсюда, из диспетчерской?

— На расстоянии до пятидесяти метров для него это не проблема.

Зои отложила бумаги в сторону.

— Я не нашла здесь вашего дела.

— Моего? — усмехнулась Елена, — Вы же не думаете, что на каждой станции на сотрудников заведены дела? Это я собирала информацию, для личного пользования.

Она ткнула пальцем в распечатку.

— Неудивительно, что на себя я ничего заводить не стала.

— Скажите, в коллективе есть какие-то конфликты? Личная неприязнь?

— Агентство давно отменило подбор сотрудников в соответствии с их психологической совместимостью. Теперь берут всех, лишь бы было кому работать. Но на свою смену, как и многие другие руководители, я подбираю людей сама. Конфликты, конечно, случаются, но уверяю вас — ничего серьезного.

— Неформальные отношения между сотрудниками?

Елена несколько секунд смотрела на Зои, будто не расслышала вопроса.

— Отвечать обязательно?

— Погиб человек.

Елена обреченно вздохнула.

— Я единственная женщина на станции. Следовательно, любые неформальные отношения, если они есть, связаны со мной. Сразу говорю — с Матисом у меня ничего не было.

Она замолчала.

— А с кем-то еще?

Полякова раздраженно закатила глаза, но, понимая, что отвечать придется, призналась:

— Время от времени мы с Андреем бываем близки. Не слишком часто, но…

Она развела руками и снова замолчала.

— Это все?

— Все.

«Врет» — подумала Зои, глядя на лицо и движения собеседницы.

Елена усмехнулась.

— Харви иногда подкатывает, никак не успокоится. Но ему ни разу не обломилось, и не светит.

«Перешла на жаргон. Точно врет. Видимо, Харви очень даже „обломилось“, а, может, и не раз. Надо будет раскрутить его».