Жевальня. Часть 2

Она не чувствовала боли, но понимала – что с ней сделали. Ужас, накативший было душной волной, отступил перед здравым рассуждением: все это неважно. Если вкололи обезболивающее, значит у нее есть время и возможность добраться до Жевальни. Это главное!

– Твари… Ублюдки… – она карабкалась по пологому склону, цепляясь за торчащие из бетона куски арматуры, – Зашла пожрать, дура! Ведь всегда была осторожна, а тут… Так глупо вляпаться! “Это от заведения! Бесплатно!”

В небе раскатисто прогремело и дождь стал накрапывать сильнее. “Сколько я протяну? Знать бы хоть, что вырезали. Могли забрать все, что угодно. Даже сердце. Заменили дешевым имплантом и все дела”.

– Жевальня принимает?

– Да, – ответил помощник.

Полина вытерла с лица влагу, остановилась на вершине бетонной набережной, стараясь успокоить дыхание. Прямо перед ней, на расстоянии менее километра, высилась остроконечная башня.

– Я дойду.

Кварталы правобережного района были полупусты – Жевальня делала свое дело. Местные первыми стали уходить, поэтому население здесь сократилось в разы. Но основные проспекты еще бурлили живыми потоками, направляющимися к башне и обратно, в сторону моста. Полина шла переулками, сокращая путь. Она чувствовала, что онемение, распространявшееся от шеи до самых ног, понемногу уходит. Наверное, скоро ей будет больно. Мучительно, невыносимо. Надо торопиться!

Камни узкой мостовой завалены мусором и смердящими нечистотами, над которыми сверху, закрывая пешеходов от дождя, продолжали сверкать экраны, демонстрирующие идеально красивых мужчин и женщин с белозубыми улыбками, ровным загаром… Они рекламировали путешествия в сказочные уголки планеты, новые электрокары, дома и квартиры в фешенебельных районах.

Полина отодвинула простынь, которую кто-то до начала дождя не успел снять с веревки, натянутой между домов. Еще два поворота и она у цели! Один, другой…

– Черт!

Впереди патруль проверял каждого прохожего. В районе Жевальни правила более строгие, тут могут скрутить даже за то, что косо посмотришь на жандарма. Лучше не рисковать!

Девушка вернулась к другому выходу из переулка. Обошла опасное место, сделав крюк. Двор-колодец, проход под аркой… Перед ней раскинулась площадь, в центре которой и возвышалась остроконечная башня Жевальни. Основанием для нее служило здание Переговорной – здесь любой желающий мог пообщаться с ушедшим родственником или знакомым. Люди постоянно входили и выходили из сотен дверей, пунктиром окаймляющих массивный круг основания. Лишь в одном месте этот пунктир прерывался: там, где был главный вход в Жевальню. От него змейкой тянулась очередь.

Полина опустила голову и, глядя себе под ноги, быстро преодолела расстояние до хвоста очереди, встала за последним человеком. Она чувствовала, как внутри у нее что-то пульсирует, отдаваясь во всем теле тупой, еще очень слабой болью.

Змейка из уходящих ни на секунду не останавливалась, люди продвигались вперед, переваливаясь с ноги на ногу, словно пингвины, гуляющие на краю мира. Тот, что шел впереди, поминутно вздрагивал, едва слышно ругался. А может, это у него такая молитва.

Кто-то встал за Полиной, через минуту за ним появился еще один – очередь продолжала расти, но не настолько быстро, чтобы через полчаса Жевальня не поглотила бы ее целиком. В небе сверкнула молния, когда девушка вошла внутрь. Раскаты грома догнали Полину, хотя стены уже встали препятствием на пути звуковых волн, отрезая их, превращая в безобидное ворчание.

Впереди показался контрольно-пропускной пункт, за ним – зал-накопитель. Снова дала знать о себе боль, уже сильнее. Полина сморщилась, но, стиснув зубы, заставила себя идти.

– Ну что, тамагочи хренов, помнишь, о чем я тебе говорила?

– О чем, Полина?

– О том, дурацкий имплант, что ты должен будешь взять на себя контроль над телом.

– Сейчас?

– Нет же, только тогда, когда я прикажу!

Кто-то, идущий рядом, покосился на нее, но ничего не сказал. Кому какое дело, о чем бормочет бледная девчонка в свои последние минуты? Каждый имеет право поговорить с собой.

Она подошла к контролерам. Проверили код на плече, заставили приложить обе руки к сканеру, потом посмотреть в окуляр, чтобы сверить рисунок сетчатки.

– Вы должны сказать имя, номер, и – четко, раздельно – дать свое согласие.

– Полина Шип, номер сто семьдесят один шестьсот тринадцать сто один пятьсот один.

Она замялась на мгновение, потом выпалила:

– Даю согласие на оцифровку!

Ее подтолкнули – мол, не задерживай, с тобой разговор окончен. Толпа медленно продвигалась вглубь башни, пока людской поток не замер: там, в двух десятках метров впереди, находился цифровой поглотитель. На каждого уходящего минуты три, не больше, но даже такая быстрая обработка заставляла остальных нетерпеливо топтаться на месте.

– Приготовься.

– Да, Полина.

Каждые три минуты маленький шажок. Девушка украдкой поглядывала на остальных – кто-то казался невозмутимым, многие роптали, вздрагивали. Рядом с поглотителем не было людей, контролирующих процесс, все автоматизированно. Шаг вперед, прикосновение зонда к макушке головы и основанию черепа, остекленевшие глаза уходящего, и вот уже тело подхватывает манипулятор, уносит в неизвестность.

Боль снова дала о себе знать. Полина невольно схватилась за живот, лицо ее исказилось. Сзади подтолкнули, пришлось заставлять себя сделать еще один шаг. Она подняла голову. “Надо же, как быстро пришел мой черед”. Ступила под механическую лапу с зондом и тихо сказала – “сейчас”.

Электронный помощник активировал режим экстренной помощи, вмешался в жизнь организма, перехватывая управление конечностями. Но лишь на мгновение. Несколько холодных стержней коснулись головы Полины, надавили на шейные позвонки. Бездушная машина высасывала из нее всю информацию, всю ее жизнь, чтобы поместить в отдельную ячейку титанического сервера. Так было задумано. Так это работало, уже много лет. И машине наплевать, что в этот раз она собрала слишком скудную для человеческого разума информацию. Биологический имплант помощника был принесен в жертву, он прикрыл собой личность Полины.

Она до самого конца не верила, что все получится. Когда же открыла глаза, поняла – план сработал. Вокруг те же люди, что окружали ее в коридоре перед поглотителем, но сейчас их нельзя назвать толпой. Они стояли ровными рядами в огромном зале, без движения, уставившись в никуда. Люди-растения. Живые, но уже не способные быть самостоятельными индивидами. Жевальне не нужен разброд среди отработанного материала.

Полина сделала осторожный шаг в сторону. Никто не повернулся к ней.

– Спасибо, тамагочи.

Боль уже не прекращалась, она подступала волнами, то усиливаясь, то чуть ослабевая. Стараясь не обращать на нее внимания, Полина направилась вдоль стройных рядов человеческих тел, надеясь найти выход из зала. Дошла до стены, двинулась вдоль полированного металла.

Позади что-то лязгнуло, зажужжало. Вздрогнув, девушка замерла. Медленно обернулась. Несколько манипуляторов подхватывали тела и, легко поднимая их в воздух, уносили в раскрывшуюся нишу.

Полина сглотнула. Чутье подсказывало ей, что это единственный выход из зала, но она догадывалась и о том, что будет дальше, куда уносят тела. Нельзя допустить оплошность, угодить вслед за ними!

Дождалась, пока манипуляторы унесут первые три ряда “растений”, чтобы можно было идти к выходу, не опасаясь, что и ее подхватят. Огромные механические лапы, подвешенные к потолку на магнитных подушках, с воем проносились мимо, заставляя вжиматься в стену. Их было не так много и работа шла с перерывами. Каждые десять секунд они скрывались с добычей и возвращались не меньше, чем через полминуты. Этот промежуток ей следовало использовать!

Полина остановилась за несколько метров до раскрытых створок; пока манипуляторы в зале, она боялась подойти ближе. Но как только они скрылись, бегом бросилась к выходу!

Коридор. Без ответвлений, дверей, лестниц. Можно идти только прямо, но она знала, что это путь к смерти. Лихорадочно оглядывалась по сторонам, шарила руками по стенам… Ничего. “Ладно. Не надо паниковать. Вернусь в зал, пережду, потом попробую еще, вдруг что-то упустила из виду”. В отдалении уже послышалось жужжание – манипуляторы возвращались. Она развернулась, чтобы идти обратно в зал, и…

– Да чтоб тебя!

Ей следовало обернуться сразу, как только она вышла. Рядом со входом к потолку тянулась цепочка металлических скоб. Полина взлетела по лестнице, не обращая внимания на усиливающуюся боль. Толкнула люк, понимая, что через мгновение будет поздно – по коридору разносился вой приближающихся электромоторов.

Люк поддался со второго раза. Она перевалилась через край, распласталась на полу верхнего уровня, отпустив упавшую с грохотом крышку. И почти сразу почувствовала спиной вибрацию от магнитных подушек, несущих механические лапы за новой порцией тел.

“Надо вставать… У меня нет времени… Идти дальше, наверх, там серверная. Больше ей негде быть”.

Полина поднялась, взглянула на стену. Такая же лестница из металлических скоб, в потолке люк. На следующем уровне наверняка новая лестница и еще один люк. Все просто. Надо лишь подняться на… Сколько этажей в башне? Сорок? Пятьдесят? Снаружи у нее нет окон, понять невозможно. Что ж, придется постараться. Она сжала зубы, ухватилась за шершавый металл.

Через десять подъемов снова упала на пол, скрючилась, хватая ртом воздух. Болезненный вопль невольно рвался из ее груди. На миг боль заслонила собой все – Жевальню, чужие тела, серверную на вершине башни… Хотелось только одного, чтобы это поскорее закончилось. Но Полина встала на четвереньки, поползла к лестнице.

– Наверх. Нельзя себя… жалеть!

Она уже не считала уровни. Снова падала, кричала, извиваясь, но в промежутках между приступами упрямо хваталась за скобы и ползла, ползла наверх. В какой-то момент потеряла сознание. Очнулась, не понимая – сколько уже валяется без чувств? Минуту? Час? Полине показалось, что она слышит голоса, где-то глубоко внизу. Галлюцинации это или по ее следам и правда кто-то карабкался – выяснять не стала. Поднялась к потолку, толкнула очередной люк. Крышка не поддавалась. Полина толкнула ее сильнее. Еще и еще, прикладывая все оставшиеся силы! Безрезультатно.