Маша

Выпуск в Академии отшумел, отгрохотал фейерверками, унес все волнения и тревоги. Так получилось, что в этом году он совпал с ночью на Ивана Купалу. Оставив хмельную профессуру за разговорами, бывшие курсанты отправились к реке, разбрелись кто куда, разбились на компании и парочки.

У кромки леса горело три больших костра. Вместе с искрами над верхушками сосен летели звонкие голоса, слышался смех. Данила оглянулся. Они с Машей, прогуливаясь вдоль берега реки, отошли от общего веселья довольно далеко. Вода лизала их голые ноги, с тихим плеском накатывалась на песчаный берег.

– Скоро солнце зайдет.

– Это не солнце, а эйч-ди восемьдесят пять пятьсот двенадцать. Но ты права, скоро зайдет.

– Зануда.

Улыбнулся, пожал плечами – “да, зануда”.

– До захода надо искупаться! – скинула с себя всю одежду, нагишом бросилась в воду, – Ну же! Что ты стоишь?

Маша окатила его фонтаном радужных брызг, засмеялась. Во время учебы и на практике всякое бывало: дальние экспедиции, тесты на выживание – все в равных условиях, разницы между девушками и парнями никакой. Он видал девчонок без одежды, да и Машу тоже. Но до сих пор смущался.

Стянул с себя брюки, рубашку… Вошел в теплую, как парное молоко, реку. Они долго плавали, ныряли, поливали друг друга водой. Потом, уставшие, вышли на берег, разлеглись на песке. Она взяла его за руку.

– Завтра – всё?

– Всё.

Учеба завершена и они готовились покинуть альма-матер. На планете не было колонии, только Академия исследований дальнего космоса. Взлетно-посадочная площадка, несколько учебных корпусов, аккуратные домики кампуса. Вокруг – фермерские поля, по которым ползали неутомимые дроиды.

– Пойдем! – Маша вскочила, подхватила одежду, на ходу натягивая на себя.

– Куда?

– Туда! – указала рукой на колышущуюся волнами пшеницу.

Данила поспешил за ней, застегивая рубашку.

– Зачем?

Она обернулась, посмотрела ему в глаза.

– Я знаю, что ты скажешь. “Маша, мы просто друзья”.

– Это так. Мы просто…

– Ну вот видишь, – шла через поле, высоко поднимая колени, осторожно трогая руками колосья, – А я ведь совсем не о том. То есть… О том, но… Черт!

Остановилась, подняла голову к небу, на котором появлялись первые звезды. Данила ждал, ничего не говорил. Наконец, она снова повернулась к нему. Обняла за шею.

– Завтра – всё. Понимаешь?

– Да я знаю, знаю!

Она отрицательно покачала головой.

– Нет, ты не понимаешь. Для меня – вообще всё. Конец! Хавет-11, Данила. Планета-океан. Я никогда больше не смогу… Если не сейчас.

Он прикусил губу, глядя себе под ноги. Не стал мешать ей, когда она в сумраке, наощупь, принялась расстегивать пуговицы. Не справилась, дернула сильнее, разорвав его рубашку. Повалила приятеля на землю, сминая колосья…

Утром, с первыми лучами эйч-ди восемьдесят пять пятьсот двенадцать, она поцеловала спящего Данилу в щеку, оделась и ушла в сторону взлетно-посадочной площадки. Там, рядом с одним из ракетоносителей, возвышалось здание с аншлагом “Блок биотрансформации”.

Когда парень проснулся, светило уже поднялось высоко. Нарастающий гул вспугнул птиц, перешел в рокот. Данила встал, приложил ко лбу ладонь, прикрываясь ею, как козырьком. Посмотрел на взлетающий корабль. Он знал, что где-то внутри этого железного монстра, в амортизационной камере, были аккуратно уложены контейнеры с желеобразными массами. Одна из них подписана, как “Мария Березина”. На планете осталось лишь подлежащее утилизации тело, которое пожертвовало своим сознанием ради формы, удобной для изучения планеты-океана.