Мехатроник

– Нет-нет! Вы не понимаете! – она оглядывалась на сопровождающих ее людей, – Я не разбираюсь в двигателях космических кораблей. Я учительница младших классов!

Один из впереди идущих обернулся.

– Уже разбираетесь.

Опустила взгляд, продолжая следовать за ними быстрым шагом, стараясь не отставать. Вдруг поняла что-то, осознала, удивленно распахнув глаза.

– Да, разбираюсь… Но как? Этого не может быть!

– Перед пробуждением мы добавили к вашим алгоритмам нужные сведения.

Она не произнесла больше ни слова – шла, погрузившись в собственные мысли. В шлюзе огромного двигательного отсека их встретил мужчина, одетый в комбинезон техника.

– Здравствуйте… э-э…

– Алиса, – подсказал один из сопровождающих.

Техник кивнул.

– Я Мартин, – он протянул Алисе гарнитуру с наушником и микрофоном.

Она надела ее, поправила так, чтобы было удобнее.

– Это связь?

– Да.

– А вы разве не пойдете со мной?

– Нет. Даже здесь присутствует излучение, у меня комбинезон со специальной защитой, – он усмехнулся, глядя на то, как поспешно ретировались люди, которые ее привели, – А там, рядом с двигателем, я вообще не могу находиться. Но все время буду на связи, так что не переживайте – подскажу, если что.

Она посмотрела на себя. Никакой защитой ее не снабдили, на девушке были кроссовки, обычные джинсы, обтягивающая водолазка нежно-голубого цвета. Техник виновато пожал плечами.

– Вам ведь все равно. А эту одежду потом утилизируют, выдадут новую, – взял ее за руку, заглянул в испуганные глаза, – Не переживайте. Все будет хорошо. Вы можете спасти тысячи жизней, и, я уверен, у вас получится!

Она подошла к массивному люку, закрытому на три ручных задвижки. В центре металлической дверцы был намалеван красный круг, на котором белыми буквами написано “Опасно для жизни! Не входить!”. Девушка оглянулась.

– Почему я?

Мартин смутился.

– Ну… Алиса, вы же понимаете. На корабле нет других мехатроников. Всех давно… Кхм… Вывели из эксплуатации.

Она не стала больше ничего говорить: легко повернула все три задвижки, которые с трудом могли сдвинуть с места двое взрослых мужчин, вошла внутрь, быстро закрыла за собой люк. Мартин медленно попятился, не отрывая взгляда от красного круга и белых букв. Он словно заглянул в преисподнюю.

В наушниках пискнуло.

– Вы на связи?

– Да, Алиса, слушаю вас.

– Как я понимаю, надо восстановить циркуляцию жидкого активатора в седьмом реакторе?

– Совершенно верно. Он еще стабилен, но это ненадолго. Так что… У нас с вами минут сорок, может быть час.

– Ясно. Здесь стоит пластиковый контейнер с инструментами. Мне их использовать?

– Это аварийный набор. Да, используйте их. Жаль, нельзя было видеокамеру на вашу гарнитуру поставить – сигнал проходит слабо. Даже на радио сейчас пошли помехи.

– Я открываю заслонку на контуре активатора.

– Хорошо. Вы молодчина, Алиса!

Сквозь шипение в наушниках доносился лязг металла.

– Вижу место повреждения. Тут сгорели почти все магнитные ускорители. Их придется заменить.

– Знаете, где лежат запасные? Это рядом с…

– Уже нашла.

Мартин показал в камеру, которая транслировала сигнал из шлюза в рубку управления, поднятый вверх большой палец.

Алиса молчала. Видимо, была занята работой.

– Все в порядке?

– Да, – коротко ответила она, – еще минут пятнадцать.

– Замечательно, – техник вытер пот со лба, – Даже не знаю, как такое могло случиться. На верфи дают столетнюю гарантию и реакторы никогда не ломались. Тем более в полете. После завершения рейса его, конечно, демонтируют.

– Это очень интересно, но вы меня отвлекаете.

– О, простите! В таком случае я отключусь ненадолго, окей?

– Окей…

Мартин переключил канал связи.

– Она меняет сгоревшие ускорители в контуре. Говорит, еще с четверть часа.

– Что ж, если задержится – поторопите ее.

– Думаю, она справится.

– Она всего лишь древний экспонат. Простояла в витрине корабельного музея полвека. Понимаешь, Мартин? Полвека! И у меня, как у капитана корабля, нет уверенности, что этот мехатроник, эта… учительница начальных классов, справится за оставшееся время.

– Да… Конечно… Если будет нужно – потороплю.

Она справилась за десять. Повернулись задвижки, люк приоткрылся. Алиса юркнула в шлюз, тут же закрывая за собой проход в двигательный отсек.

– Все? – техник смотрел на нее с надеждой.

– Все.

Он снова переключился на связь с рубкой.

– Проверьте на пульте!

Несколько секунд ждал, потом устало стянул гарнитуру.

– Работает.

Улыбнулся.

Алиса скромно стояла рядом с надписью “Опасно для жизни!”, не решаясь отойти. Руки ее были испачканы смазкой и она держала их перед собой, раскрыв ладони.

– Вы сказали – принесут другую одежду.

– Да, да! Сейчас все будет.

Все та же группа сопровождающих – семь человек, которые привели ее – пришли с чистой одеждой и канистрой дезинфицирующей жидкости. Девушка стала снимать с себя одежду.

– Эй, парни! – Мартин посмотрел на семерых, – Вы бы отвернулись ради приличия.

Не совсем понимая, почему они должны это делать, парни все-таки отвернулись. Алиса тщательно вытерла салфеткой, смоченной в жидкости, всю поверхность искусственной кожи. Оделась.

– Я готова.

Они шли через весь корабль: сопровождающие спереди и сзади, Мартин рядом.

– Что теперь? – спросила тихо, не оглядываясь на него, – Меня туда же? Обратно?

– Нет, – так же тихо ответил он.

В рубке техник долго разговаривал с капитаном, попросив его отойти в сторону. Показал ему что-то, похожее на пластиковую карточку. Капитан прищурился, недовольно поджал губы. Потом громко сказал “под вашу ответственность!”, круто развернулся и оставил Мартина одного.

– Это твоя каюта?

– Да.

Он закрыл за собой дверь.

– Ты что, забрал меня из музея?

– В общем, да. Но ты не подумай ничего такого! Просто… На каждом корабле есть сотрудник службы безопасности. И до возникновения внештатной ситуации он работает под прикрытием. Например – обычным механиком, как я.

Она внимательно осмотрела его, с ног до головы, будто увидела в первый раз.

– Ясно.

Мартин сел на кровать.

– Видишь ли в чем дело… О том, что тебя можно снова активировать, знали только капитан и хранитель музея. Конечно, нам всем – экипажу, пассажирам – жутко повезло, что ты была на борту! Но вообще-то это незаконно. Федерация давно запретила использование мехатроников.

– Почему?

– Потому что они… вы неконтролируемы. Мехатроники – не земная технология. Люди не умеют создавать такие сложные механизмы с практически вечными источниками энергии. Ключевое слово здесь – механизмы, потому что наши роботы сделаны из микросхем и сервоприводов. А в тебе…

– Что?

– Шестеренки и пружины из непонятных материалов, трубки, по которым течет неизвестная жидкость. Как работает ваше сознание – вообще тайна за семью печатями. Ну а когда вы стали объединяться и требовать таких же прав, как и у остальных граждан, власти решили запретить мехатроников.

Он опустил взгляд, словно сам был виноват в этом запрете.

– Говорят, кто-то из ваших захватывал корабли и улетал в глубь космоса, подальше от Федерации. Не знаю… Люди всегда стараются уничтожить то, чего они не понимают, чего боятся.

– Меня уничтожат? Я была всего лишь преподавателем. Учила детей писать, читать… Любить природу.

Мартин нахмурился.

– Прости, не могу ответить. Я не знаю, что с тобой будет. Через три дня мы сядем на Маурту-11. Я возьму служебный корабль и доставлю тебя на Землю. Там и будут решать.

Девушка держала в руке локон каштановых волос, покусывая его кончик. Смотрела в большой иллюминатор.

Через три дня она сидела в противоперегрузочном кресле, справа от Мартина, смотрела уже в обзорное окно маленького, двухместного корабля, который только что поднялся с поверхности Маурту-11 и теперь выходил по дуге на разгонную траекторию.

Когда они легли на курс, Мартин отстегнул ремни, встал. Принес из кормовой части корабля какое-то устройство – пластиковую коробочку.

– Алиса, я собираюсь лечь в криокамеру. Нет смысла целый месяц бодрствовать в этой скорлупке – есть, пить, ходить из угла в угол, – он огляделся, – Углов, кстати, здесь нет.

Она посмотрела на коробочку, которую он держал в руке.

– Да, это для тебя, – показал устройство, – Извини, в целях безопасности. По инструкции обязан.

– Что это?

– Частотный модулятор. Если его поместить рядом с головой, он замедлит деятельность твоего мозга. В общем, тоже своего рода заморозка. Это не больно.

Не дав ей ответить, Мартин закрепил коробочку на подголовнике кресла, нажал на кнопку активации. Алиса едва заметно вздрогнула. Застыла. Ее глаза так и смотрели прямо перед собой, изучая черноту космоса.

Мартин лег в криокамеру, на всякий случай выбрал продолжительность сна не тридцать, а двадцать девять дней. А спустя несколько часов он, если бы не лежал в криокапсуле, мог бы заметить, как рука Алисы едва заметно приподнялась. Через неделю она уже согнулась в локте, незаметно двигаясь вверх. Еще через неделю смогла подняться до плеча. Вытянутый палец, обтянутый искусственной кожей, почти коснулся кнопки модулятора, когда до пробуждения Мартина оставалось два часа. Алиса опередила его. Всего на тридцать минут.

Сорвала ремни безопасности, кинула на пол коробочку, раздавив ее сильным ударом ноги. Подошла к спящему Мартину. Управлять криокамерой ей не приходилось, но она разобралась. Переустановила длительность сна с двадцати девяти дней на бесконечность, до пробуждения в ручном режиме.

Когда корабль обнаружили и попытались с ним связаться, она сидела в кресле пилота. Сидела уже давно. Очень давно. Два катера помогли ей приземлиться на взлетно-посадочную площадку, рядом с красивым городом, сверкающим стеклом и металлом.

Алиса спустилась на бетонку, улыбнулась. Ее встречали двое – юноша и девушка. Они сразу опознали в ней своего, мехатроника.

– Как вы нашли нас?

– Нашла. Долго искала, но нашла.

– Долго?

– Да, сто тридцать семь лет.

Юноша, поднявшийся на борт, вдруг выскочил наружу.

– Там человек! У нее на корабле человек!

Глаза незнакомки расширились от удивления и испуга.

– Это Мартин, – поторопилась успокоить их Алиса, – Он в криосне. Можете оставить его таким, если хотите. Например, для музея.