Новая архитектура характера

Энджи не пришла бы в такое место еще год назад, но сейчас другого выхода просто не видела. Вроде бы все в ее жизни было хорошо – престижная работа, достойный заработок, квартира в фешенебельной высотке. Машина, друзья, рестораны, курорты… Однако она стала ловить себя на том, что сидит, бессмысленно уставившись в одну точку, апатичная ко всему, не понимающая – зачем эти старания, лицемерные встречи, искусственный смех.

“Массажный салон” – вывеска горела неоном, под ней висел плакат с длинным списком самых экзотических услуг, заканчивающийся словами “и другое”. Адрес ей дала подруга. Энджи знала, что это незаконно и опасно, но скука и однообразие жизни стали просто невыносимы.

“Дзынь!” – колокольчик, подвешенный над входной дверью, мелодично звякнул.

– Добрый вечер! – ей улыбнулась девушка, выглянувшая из-за стойки ресепшена, – Чем могу помочь? Желаете массаж, или…

– Мне нужно… – на секунду Энджи смутилась, – Что-то “другое”.

Девушка кивнула, скрылась за красными портьерами. Пока ее не было, гостья рассматривала многочисленные фото, развешенные на стенах: довольные лица, умелые руки, лоснящаяся от ароматических масел кожа… Но взгляд привлекла лишь одна картинка. Точнее две, объединенные одной рамкой. Слева – серьезная женщина в дорогом костюме, губы ее плотно сжаты, на лбу пролегли морщинки. Справа – она же, но от морщинок не осталось и следа, лицо светится искренней, белозубой улыбкой.

– Проходите! – девушка с ресепшена отодвинула портьеру, – Сюда, пожалуйста.

Узкий коридор, несколько дверей по сторонам. Последняя открыта. Энджи вошла. Комната без окон, но чисто прибрана и хорошо освещена диодами, в центре стояло кресло, напоминающее стоматологическое. В углу комнаты стол, за которым сидел мужчина.

– Здравствуйте!

– Здравствуйте.

– Если я правильно понимаю, вы пришли к нам с особенной просьбой?

Энджи стояла, раздумывая – садиться ли ей в “стоматологическое”, или разговаривать стоя. Других предметов мебели в комнате не было.

– Да. Пожалуй особенная.

Мужчина жестом указал ей на кресло и она с облегчением села. Теперь можно не обращать внимания на дрожь в коленках, а сама процедура стала казаться неизбежной.

– Я хочу купить новую архитектуру характера.

– Угу, – мужчина повернулся к экрану компьютера, что-то быстро набрал на клавиатуре, – Вы ведь понимаете, что ничем таким мы не занимаемся? Официально.

Она кивнула.

– Хорошо. Можно спросить, по чьей рекомендации вы нас нашли?

Энджи назвала имя и фамилию подруги, мужчина снова обратился к компьютеру.

– Очень хорошо. Теперь назовите свои фамилию, имя.

Она нервно усмехнулась: зачем им ее данные, это ведь не государственная клиника. Впрочем, назвала.

– Сам процесс не займет много времени. Сначала мы отсканируем ваше сознание, потом машина подберет вариант, полностью отвечающий вашим запросам. И… Я должен предупредить: наш салон не несет никакой ответственности за возможные побочные эффекты. Все делается с вашего согласия, на ваш страх и риск. Вы готовы?

Он терпеливо ждал ответа, давая ей возможность в последний раз подумать. Глянул на камеру, которая была направлена на клиентку.

– Готова.

Мужчина набрал на платежном терминале сумму, протянул его Энджи. Она посмотрела, поняла, что новую машину в этом году не купит, согласилась, позволив сканеру удостоверить ее личность по сетчатке глаза. Нажала кнопку “ок”.

– Отлично! Теперь постарайтесь расслабиться.

Кресло слегка откинулось назад, к затылку Энджи прижалось что-то теплое, мягкое.

– Не бойтесь, вы ничего не почувствуете.

Сзади загудело, слегка завибрировало. Она закрыла глаза, стараясь ни о чем не думать. Ей даже показалось, что она задремала, пока хозяин кабинета не вывел ее из этого состояния, положив девушке на колени листок бумаги.

– Теперь вы должны отметить те показатели, которые вас не устраивают. Что следует усилить, а что, наоборот, приглушить. Если возникнут сомнения – спрашивайте, не стесняйтесь.

Пятнадцать или двадцать минут она ставила в анкете галочки, указывала желаемые проценты, зачеркивала, писала новые… Наконец, отдала листок мужчине. Еще была возможность остановиться, и, наверное, даже вернуть часть денег. Но, подумав в последний раз, Энджи тряхнула головой, решилась.

– Начнем?

– Да. Я хочу сказать, что вам повезло, Анджела! Есть донорский образец, почти идеально совпадающий с вашими запросами. Замечательный характер!

Он налил в стакан воды, достал из пластиковой коробочки капсулу.

– Выпейте.

– Что это?

– Легкий транквилизатор. Мне нужно, чтобы вы некоторое время оставались спокойны и неподвижны. Не переживайте, его действие пройдет через несколько минут.

Она взяла капсулу, проглотила, запив водой. Снова откинулась в кресле. Реальность вокруг поплыла, отдалилась, словно оставшись за полупрозрачным барьером. “Черт побери, какая классная штука! Может, выпросить у него еще несколько? Или купить всю коробку?”. Она улыбнулась, сомкнула веки. Ни сна, ни забвения с ней не случилось, но Энджи не понимала, что происходит, почти ничего не чувствовала.

– Анджела? Вы в порядке? – ее легонько шлепнули по щеке, – Как вы себя чувствуете?

Она открыла глаза. Все та же комната, тот же мужчина, то же кресло. Но что-то неуловимо изменилось, что-то внутри ее самой. Ей вдруг захотелось вскочить, обнять этого человека, просто так, ни за что.

– Вот, выпейте воды.

Взяла стакан, но нечаянно пролила на свои брюки. Прыснула со смеху. Мужчина тоже улыбнулся.

– Кажется, адаптация прошла успешно.

Она встала с кресла, прислушиваясь к новым ощущениям. Внутри у нее будто заменили батарейки. Не думалось о проблемах, о возрасте, мысль о том, что она может просто радоваться жизни приводила ее в дикий восторг!

– Что это? Что за архитектура? Я хочу знать! Покажите мне, пожалуйста!

– Э-э, мы не выдаем личности доноров.

Она схватила у него со стола платежный терминал, не дожидаясь согласия набрала солидную сумму, подтвердила.

– Покажите! Мне нужно знать!

Он быстро глянул на дверь, на камеру. Взял бумагу, стал что-то писать, прикрываясь рукой.

– Нет, Анджела, извините, совершенно невозможно. И зря вы скинули платеж, у нас частное заведение, мы не сможем вам его вернуть.

Сунул бумагу ей в руку.

– Всего доброго! Если будут вопросы, еще какие-то пожелания – заходите! Мы всегда вам рады.

Он открыл дверь, показывая, что ей пора на выход. Энджи, разворачивая листок, прошла по коридору, мимо девушки за стойкой, вышла на улицу. Прочитала: “Мы не храним инфу по донорам, но они записывают короткое видео перед сканированием. Это просто традиция. Я скину ролик на ваш аккаунт в сети”.

Энджи не помнила, как добралась до дома. Было сложно не отвлекаться на развлекательные заведения, зазывающие клиентов на ночном проспекте. Она вдруг поняла, что все это ей доступно, что от всего можно получать удовольствие. Почему она раньше этого не понимала? Однако узнать, кто донор, увидеть этого счастливого человека, ей хотелось гораздо больше. Пришлось взять себя в руки, отложить развлечения на потом.

Она поднялась на свой этаж, вошла в квартиру, не раздеваясь прошла в комнату, включила комп. Вход в аккаунт. Сообщения. Есть! “Воспроизвести видео?”. “Да”.

На экране появилась совсем молоденькая девчушка, лет восемнадцати-девятнадцати. Она улыбалась, с трудом сдерживая смех. Кажется, где-то рядом, за кадром, была ее подруга, она что-то подсказывала.

– Тихо, не мешай мне! В общем так… – девушка посмотрела в камеру, – У них тут правила такие, надо записать сообщение. Вроде как традиция, не знаю. Зачем я решила отдать им схему моего тупого, несносного характера? Да потому, что они за это платят хорошие деньги, которых нам сейчас как раз не хватает!

Девушка ткнула пальцем в невидимую, смеющуюся подругу.

– Она тоже это сделает! Она мне обещала. Только мы не хотим, чтобы этот позорный заработок мучал наше самолюбие до конца дней, поэтому… Та-дам! Стирание память! Маленький эпизод с донорством нам сотрут, все сойдет за посещение массажного салона, не более того. Благо, стирание – бесплатный бонус. Ну и… Похоже, это все! Всех люблю, целую, пока!

Она послала в камеру воздушный поцелуй. Запись закончилась, остановившись на кадре со счастливым, улыбающимся лицом. Энджи стояла напротив компьютера. Потрогала экран рукой. Она разглядывала молодое, такое знакомое лицо. Ее лицо.