Райские сады

Крис увидела на горизонте конечную цель своего путешествия: нелепый столбик, дрожащий в горячем воздухе, с каждым шагом превращающийся в нагромождение навесных блоков, жилых модулей, солнечных батарей и антенн дальней связи, облепивших, словно ракушки, высокий стержень пункта магистральной связи.

Она остановилась. Очень хотелось упасть на песок и не двигаться. “Ничего, ничего… Осталось немного, каких-нибудь полтора-два километра”. Достала полупустую фляжку с теплой водой, сделала несколько жадных глотков. Остатки вылила на голову.

Когда до пункта осталось не больше сотни метров, Кристина разглядела на одном из блоков семицветный ромб – лейбл компании “Гэлэкси-скан”. Вымученно улыбнулась. Сколько ей пришлось пережить, на какие жертвы пойти, чтобы увидеть наконец эту незамысловатую, выцветшую картинку, за которой стоит вся мощь трансгалактического монстра, обещающего новые возможности, новую жизнь.

Подошла к основанию – понадобилось бы пятнадцать таких девчонок, как она, чтобы его обхватить. Нижний навесной модуль располагался на десятиметровой высоте. Ни лестницы, ни дверей в закругляющейся поверхности стержня, покрытого рыжим бархатом ржавчины. Она обошла его два раза, прежде чем заметила утопленную в металл кнопку и едва заметную надпись “Звонок”. Попыталась надавить, но кнопка не поддавалась. Приложила больше усилий, упираясь в упрямый кругляш одной ладонью, положенной на другую.

– Звонок не работает.

Вскинула голову, но из-за яркого солнечного света не смогла разглядеть, кто к ней обращается. Отошла подальше. Из раскрытого окна на нее смотрел мужчина. Впрочем, скорее молодой человек, не утруждающий себя частым бритьем. Парень скрылся из виду и через мгновение прямоугольная глыба размером с небольшой дом медленно поползла вниз, остановившись в полуметре от земли. Что-то скрипнуло в ее недрах, распахнулся люк.

– Поднимайтесь! – парень спустил хлипкую лесенку.

Просить дважды Кристину не пришлось: ухватившись за поручни, она шустро вскарабкалась наверх. Позади втянулась лестница, с глухим стуком захлопнулась створка люка, отрезая девушку от невыносимо горячего воздуха пустыни. Она перевела дух, огляделась. Кристина стояла в небольшой комнате с металлическими шкафами вдоль стен. Под потолком с шумом и дребезжанием работали два старых кондиционера.

– Здрасьте, – робко кивнула парню.

– Здрасьте.

– Мне бы часовой сеанс связи.

– Понятное дело, – он нажал на кнопку и модуль неторопливо пополз вверх.

– Я оплачу! – поспешно достала из кармана кредитку, выставила ее напоказ.

– Само собой.

Когда железная коробка вернулась на десятиметровую высоту, в прорези одной из стен показался вход в полое нутро цилиндрического стержня. Внутри – спиральная лестница.

– Идемте.

Подниматься пришлось долго. Они миновали пять входов в другие навесные модули, каждый из которых имел двух или трехэтажную конструкцию. Запыхавшись, Крис остановилась на последней площадке, ожидая, пока парень найдет в кармане ключ и откроет дверь. Справившись с замком, он пропустил ее вперед.

– Как вас зовут?

– Крис. Кристина.

– Я Холджер. Или просто Хол. Можно на ты, если хочешь.

Она кивнула. Хол с сомнением посмотрел на ее лицо, потом пробежал взглядом по хрупкой фигурке.

– Восемнадцать-то есть?

– Конечно. Иначе… иначе не пришла бы, – чувствуя, что он все еще сомневается, показала удостоверение личности, – Две недели как исполнилось.

Парень сел за пульт, набрал что-то на клавиатуре.

– Придется подождать. На орбите всего четыре спутника-ретранслятора и они меняют положение, чтобы охватить все пункты связи. Сейчас над нами спутника нет.

Крис заметила у стены стул, присела на краешек.

– И долго ждать?

Парень пожал плечами. Снова застучал пальцами по клавишам.

– Я сообщил в центр, что есть клиент. Теперь нас поставят в очередь, – повернулся на вращающемся кресле, – Ко мне редко кто заходит, поэтому спутник обычно пролетает…

Холджер провел над головой указательным пальцем с востока на запад.

– Фьють! И к следующему пункту.

Крис понуро опустила голову.

– Да не переживай. В любом случае более чем на сутки ни одну вышку без связи не оставляют, не имеют права. Так что завтра утром получишь свой сеанс.

Он встал, выключил монитор.

– Есть хочешь?

Кристина попыталась улыбнуться, едва заметно качнула головой из стороны в сторону. Есть ей, конечно, хотелось. Поэтому большого труда стоило отказаться, сделать вид, что не голодная.

– Я посижу здесь, подожду. Но могу и внизу, если мешаю.

– До утра? На стуле? Подождет она… Идем, – взял ее за руку, потянул за собой.

Этажом выше обнаружилась кухня-столовая. Хол сгреб со стола вскрытые консервные банки, измятые обертки, скинул все это в утилизатор. Стопку грязной посуды поспешно запихал в чрево посудомоечной машины.

– Я почти всегда один, так что… Прости, за порядком особо не слежу.

– Ничего. Не брезгливая.

Вдоль стены стояли пять холодильников, один – с прозрачной дверцей, за которой были видны ряды бутылок. Глядя на это прозрачное волшебство, обещающее прохладу и живительную влагу, Крис позабыла обо всем на свете. Он перехватил ее взгляд, открыл дверцу, достал пару бутылок.

– Крепче лимонада что-нибудь пьешь? – и, не дождавшись ответа, протянул ей склянку из зеленого стекла, – Держи.

Пьет ли она? Господи, да на этой планете все пьют всё! И не ради хмеля, а ради утоления жажды. Девушка расправилась со скручивающейся пробкой, пригубила янтарную жидкость, источающую аромат хлеба. Несколько долгих мгновений смаковала, прикрыв глаза, чувствуя, как холодная жидкость вливалась в ее разгоряченное нутро. Потом села за стол, поставленный у прямоугольного окна. Уже осушила полбутылки и вдруг спохватилась.

– Слушай, у меня на карточке не очень много. Я, конечно, рассчитаюсь…

– Только на связь накопила?

Она прикусила губу.

– Ничего. Если бы на твоем месте был придурковатый турист или толстопузый фермер, я бы с них взял по полной программе. А с тебя только за связь. Так что не переживай – еда и выпивка за мой счет, – он поставил на стол пару тарелок, на которых с трудом умещались четыре пышных бургера, – Повидал я вашего брата-беглеца.

Кристина не стала сдерживаться, впилась зубами в мягкую булку. Испачкала губы и щеки в кетчупе, сырном соусе. Холджер протянул ей салфетку, один раз девушка даже воспользовалась ею, но тут же испачкалась снова и уже не обращала на это внимания, пока не расправилась с едой.

– Ну вот. Два по пятьсот килокалорий. А говоришь – “не голодная”!

Она вдруг уставилась в окно, вытянув шею. Хол тоже посмотрел сквозь давно немытое, исцарапанное песчаными бурями стекло. Над горизонтом быстро неслась темная точка. Наверное, флаер.

– Ты что, еще кого-то ждешь?

Крис помотала головой – “нет”. Проследила за точкой, пока та не пропала из виду, и еще с минуту смотрела на пустыню, ожидая, что флаер вернется. Но тот не появлялся. Лишь светило, пылающее красным, закатным огнем, медленно опускалось к желтым барханам.

– Расскажешь? – парень отложил недоеденный бургер, посмотрел на девушку.

Ей хотелось спросить “можно ли доесть, если ты не хочешь?”, но она усмирила жадность, сдержалась. Понимала, что желудок может не справиться. Выдохнула, откинувшись на спинку стула.

– Гидропонная ферма, – Кристина смотрела вдаль, на пустыню, будто видела где-то там ненавистные купола гидропоники. Правой рукой она сжимала рыжий локон волос, который неосознанно накрутила на указательный палец, – Нас купили. Меня и еще семерых. Мне тогда было пять и я мало что понимала. По контракту это называется “попечительство”, но все понимали, что нас просто купили.

Она допила янтарный напиток и парень достал из холодильника еще две бутылки.

– В поселок прилетели рекрутеры, выбрали ребятишек покрепче, что подольше протянут, сделали родителям предложение, от которого те не смогли отказаться. Да и как откажешься? Работы на планете мало. А тут будут каждый месяц коины капать. Многие так делают. Двух или трех детей прокормить можно, за счет одного отданного. Пока ему восемнадцать не исполнится.

Крис пила маленькими, размеренными глотками, все так же неотрывно глядя на пустыню. Холджер молча слушал.

– На ферме до восемнадцати лет ты никто. Попытаешься сбежать – или пустыня убьет, или поймают. И тогда… – она сжала зубы, царапнула ногтем по бумажной этикетке на бутылке, – Уж лучше пустыня. Но до моего возраста немногие доживают: работа с химикатами, плохая еда, болезни. А те, кто доживает, перестают быть людьми. Им уже ничего не надо, никакой цели в жизни. Работают, как заведенные, пока не упадут. Есть, правда, упрямые. Злые. Не желающие сдохнуть за просто так. Вроде меня… Но за такими особый присмотр.

Она закатала рукав, показала три маленьких звездочки, вытатуированных на предплечье электрическим маркером.

– Три побега. Два раза поймали, один раз сама вернулась – умирать не хотелось в пустыне. Хозяин знал, что как только стану совершеннолетней – снова сбегу, но уже на законных основаниях. А кто хочет работоспособное животное терять? За небольшое вознаграждение любой патологоанатом выдаст фермеру справку, что его работник приказал долго жить, личность подтверждена, тело осмотрено и утилизировано. А человек этот потом еще не один год на гидропонике корячится, и жизнь у него хуже, чем у тех, кому восемнадцати нет. Потому что фактически-то его не существует и делать с ним можно все, что захочешь!

Крис вдруг закашлялась, постаралась незаметно вытереть увлажнившиеся глаза.

– Родители меня при рождении зарегистрировали, так что получить удостоверение личности – по дактилоскопии или сетчатке – можно в любом полицейском автомате. Тут я его, хозяина, опередила, – Крис зло усмехнулась, – Пока он в анатомичке на меня справку выправлял. Может, всего на минуту и опередила. Теперь по всем базам данных я жива и свободна!

Осушила вторую бутылку, отодвинула от себя, взглянув на Холджера благодарным, чуть замутненным взглядом.

– Черт, заболталась, извини… Всякую ерунду несу. Я лишь бесправная шестеренка агрохолдинга, которому принадлежат четыре планеты в этом секторе. А ты работаешь на “Гэлэкси”, государственную компанию, и сам гражданин метрополии. Какое тебе дело до наших проблем? Ничего вы с ними поделать не можете, да и не хотите. Отработаешь свою вахту и обратно, на Землю. Или откуда ты там…

– С Форсварера.

– Вот именно. На Форсварер. Хорошо там, да?

– Холодно.

Кристина мечтательно прикрыла глаза.

– Холодно… Как же я хочу туда, где холодно. Не быть шестеренкой. Или… Хотя бы… Не бесправной.

Голова Кристины качнулась в сторону и девушка чуть не упала, но Хол вовремя подхватил ее, поднял на руки. Она ткнулась лбом в его грудь и провалилась в пучину безмятежного сна, впервые за долгое время не голодная, чувствующая себя в безопасности. Он разглядывал ее обветренное, загорелое лицо, потом унес в спальню, положил на кровать. Осторожно, стараясь не разбудить, снял с нее одежду, накрыл одеялом. Несмотря на вечерний сумрак, успел разглядеть на жилистом теле многочисленные отметины. Ему не хотелось думать о том, кто и как их оставил.

Холджер вернулся за пульт, включил монитор. Посмотрел на прямоугольник удостоверения, который вынул из кармана девушки. Вбил в строку поиска имя, фамилию, регистрационный номер. Через секунду получил ответ: место приписки гидропонная ферма “Райские сады” – координаты, номер связи…

Под утро, между пятью и шестью часами, когда небо на востоке только начинало светлеть, над горизонтом снова появилась точка. На этот раз она не пролетела мимо. Повернула к пункту и, увеличиваясь в размерах, превратилась в угловатый, бронированный флаер, окрашенный серыми и бежевыми пятнами. Подняв тучу пыли, машина приземлилась чуть в стороне. Заглохли двигатели, на песок спрыгнули трое.

– Зачем меня-то вызывать? – тучный человек в сопровождении двух охранников поднялся в нижний модуль.

Хол нажал на кнопку, люк за ними закрылся, модуль пополз вверх.

– Есть некоторые нюансы, которые требуют присутствия владельца.

Он жестом пригласил их к винтовой лестнице, когда модуль замер.

– Нюансы… Требуют… – продолжал ворчать толстяк, – Хорошо, уладим. Но сначала покажи мне девчонку! Я хочу удостовериться, что моя собственность в порядке.

– Конечно.

Он провел их мимо двух площадок, на третьей приложил ладонь к сканеру, отпирая дверь. Пропустил троицу вперед.

– Вознаграждение только после возвращения собственности. Надеюсь, это понятно? – владелец “райских садов” обернулся, но ответ получить не успел.

Дверь закрылась, отгородив фермера и его охрану от Холджера. На стене, у самого входа, висела табличка: “Капсула связи. В активном режиме не входить!”. Насвистывая незамысловатую мелодию, Хол поднялся наверх, ввел на пульте длинный ряд цифр и придавил указательным пальцем кнопку “enter”. Потом снова спустился, вышел на улицу. Несколько минут провел внутри флайера, а когда вернулся к пульту, машина сама поднялась в воздух и, набирая высоту, скрылась в ночи.

Солнечное пятно медленно подползало к кровати, пока не заставило Кристину с ворчанием перевернуться на другой бок. Она приоткрыла глаза. Рядом, прямо в одежде, спал Холджер. Он лег так, чтобы не мешать ей, занимая лишь самый край кровати. Девушка приподнялась, уперевшись локтем в подушку.

– Ох, ты ж мать моя… – испуганно натянула одеяло, заметив, что на ней из одежды только нижнее белье.

Посмотрела по сторонам, заметила свои шмотки, аккуратно сложенные на стуле. Еще раз оглянулась на Хола – тот по прежнему спал. Тогда она вскочила и стала быстро одеваться.

– Эй… Эй! – Кристина не слишком сильно, но настойчиво трясла его за плечо.

Парень вздрогнул, открыл глаза. Приглаживая растрепанные волосы, опустил ноги на пол, сел.

– Уф… Чего-то вырубило меня. Который час?

Она взяла его за руку, повернула запястье с наручными часами к себе.

– Уже половина десятого. Как думаешь, спутник над нами?

Хол тряхнул головой, встал.

– Наверное. Сейчас посмотрим.

В дверях оглянулся на девушку.

– Я хотел постирать, – кивнул на ее одежду, – Но побоялся, что не успеет высохнуть.

– Не стоило вообще снимать, – тихо ответила она.

Спутник действительно был в зените, но Холджер не позволил девушке осуществить задуманное, пока она не съела завтрак. Каша была из овсяных хлопьев, на молоке и с настоящим маслом. Крис подчистила все до последней капли. Парень налил черный кофе, поставил чашки на стол.

– Ты уже знаешь координаты?

– Ну… – она задумчиво повела плечом.

– Понятно, – он улыбнулся, – Вам, беглецам, обычно все равно.

– Знаю, – подняла голову, дернув себя за рыжий локон, – Знаю координаты. Можно… Форсварер?

Холджер убрал тарелки, положил их в посудомоечную машину.

– Можно. Почему нет? Но только я же говорил тебе – холодно там.

– А я говорила, что мне это нравится!

– Только поэтому?

Ничего не ответила. Понюхала струйку пара, поднимающегося над чашкой. Хотела затянуться этой струйкой, точно крепким табаком, набрать полные легкие неземного аромата. Но снова закашлялась, прикрывая рот рукой.

– Тебе к врачу нужно.

– Ничего, справлюсь. Слушай, а ты вернешься? На свою планету, когда закончится вахта?

– Не знаю, – он посмотрел ей в глаза, – То есть да, вернусь. Но не могу сказать – когда.

– Разве ты не знаешь, когда заканчивается твой контракт?

– Пока не знаю.

– Странно.

– Такая работа.

Провожая Кристину в комнату с табличкой “Капсула связи”, он спохватился, достал что-то, протянул ей.

– Возьми. Ты вчера забыла.

– Удостоверение? Я не забывала, оно лежало у меня в кармане. Хм… – пожала плечами, вернула пластиковый прямоугольник на место.

Хол открыл дверь. Комната, освещенная лишь двумя маленькими светодиодами, была пуста. В ее центре, на полу, красовался светящийся белый круг.

– Встань в середину и не двигайся.

– Будет больно?

– Нет. Связь – дело такое… Люди ее не любят, предпочитают корабли. Только вот прилетают они сюда не чаще, чем раз в несколько месяцев. Поэтому… Сканер разберет тебя на атомы, запишет в цифровой код и отправит по введенным координатам. А там уже обратная сборка. Некоторые считают, что при этом теряют себя, остается лишь копия. Но ты не бойся. В любом случае это лучше, чем оставаться здесь. Ну, может, немного потошнит, – он натянуто улыбнулся, – На месте обязательно обратись в красный крест, тебе помогут. Бесплатно.

Она кивнула.

– А если ошибешься с координатами?

– Тогда цифровой код промахнется, улетит в бесконечность. Но я не ошибусь.

Хол вдруг прижал ее к себе, поцеловал в щеку.

– Прощай!

Стукнула дверь. Ступеньки, пульт, клавиатура… Координаты дома он знал наизусть. “Enter”. Внизу загудело, на мониторе появилась круговая диаграмма, показывающая проценты выполнения. Еще секунда и все стихло. “Связь установлена. Переброска завершена”.

Холджер проверил – сколько еще спутник будет над пунктом. Решил, что достаточно для отправки сообщения в метрополию. Мессенджер с закрытым кодом не позволил бы прочитать его никому, кроме принимающей стороны – разведотделу Комиссариата прав граждан. “Агент Эйч Центру: дополнительный анализ ситуации говорит о том, что на планете Песчаная Сэнди невозможно дипломатическое решение всех имеющихся проблем. Уровень опасности для граждан – красный. Необходимо вмешательство. В случае его невозможности, прошу разрешения на подготовку внутреннего сопротивления”.

Через неделю Хол получил разрешение. Он потратил полдня на то, чтобы прибраться в жилом модуле, побрился, с удовлетворением посмотрел на себя в зеркало. “Вмешательство невозможно. Неудивительно, учитывая, какое лобби у агрохолдинга в метрополии. Значит сам, один”. Но через месяц одиночество нарушилось неожиданным входящим сигналом. Входящие здесь случались реже, чем исходящие, поэтому Холджер с нескрываемым любопытством спустился вниз, открыл дверь капсулы.

– Я, наверное, потеряла себя уже два раза, – Крис улыбалась, от нее веяло прохладой, – И мне кажется, что оно того стоило!