Тоннель на западной ветке

Приближающийся поезд – жуткое зрелище. Особенно если это автоматический рудовоз: по-акульи злобные, лишенные разума глаза-фары, собранные в светодиодные пучки; змеиный хвост из сотни вагонов – многосекционных, каждый высотой в три стандартных контейнера и шириной больше десятка метров; чешуя бронепластин, тускло поблескивающих в свете дорожных прожекторов… Вся эта лязгающая, свирепо рычащая махина, заранее возвещающая гудками о приближении, медленно выползает из-за поворота и неумолимо надвигается на тебя, а ты не смеешь отойти в сторону, подальше от путей, потому что должен следить за прохождением стрелки, ведь это твоя работа.

– Проверь еще раз инструмент, чтобы не как в прошлый раз.

Я оборачиваюсь на голос, стреляю неприязненным взглядом в напарника. Или напарницу? Да, так вернее. У нас нет гендерного разделения, а у людей самцы и самки. Она тоже не в восторге от моего общества – цедит сквозь зубы едва слышные ругательства, отходит в сторону.

– Энжей умеет работать руками, – отвечаю я на упрек, – Это ты не обходишься без сервисных роботов.

Тем временем бетон под ногами уже передает вибрацию, пульс мощных моторов – дум-дум, дум-дум. Локомотив поезда все ближе, ощущается поток теплого воздуха, который он гонит перед собой. Непроизвольно делаю шаг назад, хотя до черты безопасности и так два метра. На последнем изгибе рельс скрипят колесные пары, мелькает на мгновение сноп искр. Закладывая уши низкочастотным гулом, голова поезда проплывает мимо нас, уходит после стрелки на восточную ветку.

– Ну вот, следующий через сорок минут, – сообщает напарница.

Я и сам это знаю, но она хочет показать, что все помнит, а я мог забыть. Какие же высокомерные эти гладкокожие! Принято считать, что они сообразительнее других рас, лучше разбираются в технике, поэтому за одну и ту же работу всегда получают больше. Знал бы заранее, что на вахте будет землянин, ни за что бы не согласился…

Состав грохочет еще минут двадцать, пока, наконец, не уплывает в сырое, туманное утро, мелькнув напоследок кроваво-красными габаритными огнями. Я перешагиваю широкие стальные линии – сначала одну, через несколько шагов другую. Не оглядываясь ухожу вдоль западной ветки, к тоннелю. Сегодня моя смена и нужно торопиться, заканчивать ремонт. Тем более, что самка оставила мне монтаж короба с предохранителями: ей не под силу его установить, а роботам доверить побоялась.

По шерсти бисеринками скатываются капли влаги. Ничего, на месте укроюсь под бетонным сводом, дождь не будет докучать. Мне нравится этот мир, почти необитаемый, где все население – лишь несколько бригад, поддерживающих в рабочем состоянии транспортные линии. Такого, как я, планета привлекает своей первозданной дикостью, ее не могут испортить даже точечные рудниковые разработки.

Идти километров пять. Вокруг влажный блеск зеленых зарослей, растущих назло регулярным проходам комбайна, который убирает вдоль полотна все лишнее. Чуть дальше, по обе стороны от дороги, начинаются лесные массивы, разорванные железкой на части. А еще неподалеку есть озеро – на западе, в часе ходьбы. Я видел его на снимках со спутника. Было бы здорово прогуляться туда, нырнуть в холодную воду, разогнать местную рыбу… Но нет, нельзя. Нарушение правил.

Вот и семафор с блоком автоматики. Здесь надо быть осторожнее: где-то рядом гнездо краллена – злобной твари с когтями, похожими на кинжалы. Несколько раз я чувствовал у дороги его запах. И почему он обосновался у самой железки? Надо будет заняться им всерьез, выследить, когда появится свободное время.

Позади хруст ветки. Я не оборачиваюсь, но улавливаю все звуки и точно знаю, что сейчас происходит у меня за спиной. Еще несколько шагов. Спокойно, ничем не выдавая своего напряжения… В тот момент, когда камни придорожной насыпи предательски стукнулись друг о друга, потревоженные чьим-то неосторожным движением, я резко оборачиваюсь. Тварь уже прижалась к насыпи, приготовилась к прыжку, но мы смотрим друг другу в глаза и она не может решиться. Ощерившись, сам падаю на все четыре конечности. Лес оглашается угрожающим ревом, рвущимся из моей глотки. Оружие я с собой не ношу, только охотничий нож, но сейчас нет времени доставать его из сумки с инструментами. Впрочем, уже и нет необходимости. Краллен отползает, признавая во мне более сильного хищника. Злобно сверкнув глазами он прыгает в заросли.

– Беги, беги. Скоро я доберусь до тебя.

Встаю, отряхиваюсь. Удивительно, что напарница ничего мне не говорила о зверюге. Неужели она его не видела, не чувствовала? Люди самоуверенны, они всюду ходят с оружием и считают, что справятся с любой опасностью. Но чужие планеты нельзя недооценивать, к ним надо относиться с уважением.

Еще каких-нибудь полчаса и вот я уже у входа в тоннель. Нужно пройти вглубь искусственной пещеры восемьсот тридцать метров – там меня ждут сервисные роботы и сложенные штабелями рельсы. Надеюсь, сегодня я с этим участком закончу.

Над головой загораются не слишком яркие точки светодиодов, но, когда я прохожу мимо, свет снова гаснет. Звуки шагов отражаются от стен, подчеркивая мое одиночество. В спину дует ветер, он сквозит, гуляет по тоннелю, принося запах леса. Почему-то в душу закрадывается плохое предчувствие… С чего бы? Ерунда! Нечего волноваться, все в порядке, все под контролем. А вот и роботы!

Рация начинает шипеть в тот момент, когда я активирую последнего.

– Пост “Стрелка двести четыре”, это диспетчерская! Ответьте!

Рука тянется к переключателю, но ответить должен не я. Жду.

– Здесь “Стрелка двести четыре”.

Ее голос.

– У нас сбой! – взволнованно откликаются из диспетчерской, – Идущий с юга порожняк переводим на западную ветку, иначе он столкнется со встречным!

– На западную нельзя, там идут работы – временное полотно, только для роботов.

– Черт с ним! Пусть проскочит по временному, он же пустой!

– Но там мой напарник! Энжей, ты слышишь? Убирайся из тоннеля немедленно!

Я поворачиваюсь в ту сторону, откуда должен появиться поезд. Тихо. Пока еще ни звука. Куда мне бежать? Если навстречу – могу не успеть. В другую сторону, дальше по тоннелю? Там еще семь километров.

Нажимаю на кнопку рации.

– Диспетчерская, сколько у меня времени? Когда он подойдет к тоннелю?

– Поезд почти у стрелки. Минут десять у вас…

– Так остановите его! – снова ее голос.

– На перегоне никак. Только из кабины локомотива, но там же нет никого. Двести четвертая, вы не могли бы… э-э… перейти на резервную линию?

Голоса пропадают. Одно только шипение.

Я прижимаюсь к стене, прикидываю расстояние до ближайшего рельса. Зацепит? Не то слово. Человеческая самка, пожалуй, смогла бы прижаться, а вот меня точно размажет. Тоннель предназначен только для автоматических поездов, зазоры минимальные и нет ни одной ниши безопасности.

Бегом отсюда! Но сам понимаю – не успеть. На ходу щелкаю рацией, пытаюсь найти резервную частоту. Я видел ее номер в одной из инструкций, но, конечно, не запомнил. Вдруг динамик оживает знакомым голосом – повезло, нашел!

– ...закроем эту тему, двести четвертая. Сейчас уже ничего нельзя сделать. Вы никому не расскажите об этой неприятности, а компания щедро компенсирует моральный вред, который… Вы слышите меня, двести четвертая?

Я со злостью отбрасываю рацию и она разлетается на мелкие куски, ударившись о бетон.

– Сволочи.

Ну же, быстрее… Еще немного… Где-то впереди слышен пульсирующий звук – дум-дум, дум-дум. Я останавливаюсь. Грудь, покрытая мехом, быстро вздымается и опадает. Не успел.

Под ногами вибрация. Вот уже показались светодиодные пучки злобных глаз-фар. Убегать бесполезно. Лучше пусть все закончится быстро… Опускаю веки, уже не пытаясь сдерживать дрожь, которая сотрясает все тело. На меня накатывается волна теплого воздуха. Еще чуть-чуть и стальное чудовище подомнет под себя Энжея!

Вдруг раздается скрип, переходящий в неистовый скрежет. Я открываю глаза и вижу искры, летящие из под колес. Поезд тормозит! Он замедляется! Еще не веря в свою удачу, я делаю несколько шагов назад. Этого хватает, чтобы бронированная громада успела остановиться в двух метрах от меня.

Наверху, там, где располагается кабина и выход на узкий карниз, огороженный стальными прутьями, открывается дверь. Моя напарница спускается по лестнице, идет ко мне. Левая штанина на ее брюках разорвана и девушка заметно хромает.

– Еле успела заскочить, быстро шел, – она садится прямо на бетон, прислоняясь спиной к закругляющейся стене, – Да пока еще разобралась с торможением…

Сажусь рядом. Какое-то время мы молчим, потом я говорю первое, что приходит на ум:

– Знаешь, у семафора краллен бродит, надо быть осторожнее.

– Знаю. Это я его прикормила, вот он и бродит… Милое создание, правда?

– Пожалуй.