Загадочное исчезновение лейтенанта Сорокина. Часть 2
Очень хотелось включить фонарик на винтовке, но Павел не собирался провоцировать того, кто за ним наблюдает. Он опустил стекло на шлеме, активировал ночной режим. Мир вокруг посветлел, стали различимы детали, которые скрадывала темнота. Ростовский повернулся, сделал знак остальным оставаться на местах. Сам пошел дальше.
В его биографии оставили следы многие опасные моменты и все они так или иначе были связаны со службой в армии. Страх давно притупился, оставив место лишь осторожности. Спецназовец в отставке не мог поверить, что какое-то животное, пусть даже рожденное на чужой планете, может угрожать вооруженному человеку.
Отодвинул ветки, углубился в чащу. Впереди что-то двигалось. Он остановился, выждал несколько секунд, потом пошел дальше. Подвижных объектов было несколько, возможно – пять или шесть. Когда Ростовский подошел достаточно близко, он заметил, как сверкнули несколько пар глаз. Замер. Фелес тоже остановились. Без движения их трудно было разглядеть, даже с помощью ночного режима на стекле шлема. Но наметанный глаз все-таки выделил на фоне джунглей приземистые фигуры: одна, вторая… Четверо рассредоточились полукругом, словно прикрывая еще одну особь позади. Тот фелес стоял на четырех лапах, вытянув шею, как любопытный ребенок. Размером он был ничуть не меньше остальных, но поведение выдавало его неопытность. В какой-то момент он попытался пройти вперед, но ему преградили дорогу. Раздалось глухое рычание.
Павел решил, что посмотрел достаточно. Он медленно попятился, хозяева джунглей не стали его преследовать. Вернувшись к парням, тихо сказал “пошли” и повел группу к шлюзу.
Пока они совершали вылазку, большая часть сотрудников службы безопасности, по приказу Ростовского, были заняты обыском станции: заглядывали в каждую кладовку, в каждый вентиляционный ход, аккуратно, но тщательно проверяли каждый жилой модуль.
– Есть что-нибудь? – спросил Павел у встретившего их офицера.
Тот отрицательно покачал головой.
– Никаких следов. Ни намека. Перевернули все вверх дном, особенно в комнате Сорокина и в остальных шлюзах.
– Да, шлюзы мы тоже осмотрели, снаружи ничего не нашли. Ладно, всем отбой. Я у себя, если что.
Павел посмотрел на Тимура, который тоже пришел их встречать. Он стоял чуть в стороне, привалившись к дверному косяку, скрестив руки на груди. Лицо его было мрачным, он ничего не спрашивал, но внимательно слушал все, что говорил Ростовский. Потом развернулся и так же молча ушел. “Похоже, он не в восторге от меня. Ну ничего, жизнь заставит – сработаемся”.
Уже у самой двери в свои апартаменты Павел столкнулся с бледным мужчиной, лицо которого было покрыто трехдневной щетиной. Мужчина прошел мимо, но потом обернулся, догнал Ростовского, схватил за рукав.
– Вы новый начальник эсбэ, да?
– Совершенно верно, – Павел попытался освободить руку, – А что случилось? Вы кто?
– Я электрик. Меня зовут Матис Байо, – мужчина затравленно оглядывался, по прежнему не хотел отпускать рукав черной рубашки, – Я видел!
– Видели?
– Да! То, что вчера произошло в шлюзе номер один.
– Правда? Что же там случилось?
Матис прерывисто вздохнул.
– Я как раз чинил проводку в главном машинном зале. Это напротив шлюза, если вы заметили. Ворота оставались открытыми и мне было все видно. Ваш лейтенант зашел внутрь, проверил замки. Он уже собирался уходить, когда…
Электрик замолчал, дрожащей рукой вытер капельки пота со лба.
– Ну же, говорите. Что с ним случилось?
– Он почему-то схватился за голову, будто его кто-то ударил, хотя – клянусь вам – в шлюзе больше никого не было! Потом упал на колени, и… исчез.
Ростовский разочарованно хмыкнул.
– Исчез? Вот просто взял и растворился?
Матис опустил глаза.
– Не верите мне? Что ж, я так и знал. И другие бы не поверили, поэтому хотел сначала вам рассказать, думал, что вы человек новый, поймете.
Начальник службы безопасности открыл дверь, обернулся.
– Просто на вас повлияли дурацкие слухи об исчезновении, такое с людьми случается. Да и вообще – выглядите вы неважно. Идите, проспитесь. А утром все наладится.
Он стал закрывать за собой дверь, но успел услышать ворчание Матиса:
– Не растворился, а рассыпался, словно превратившись в пыль.
Какое-то время Ростовский не мог выкинуть этот разговор из головы, пытался его анализировать, но пришел к выводу, что ничего полезного странный электрик ему не сообщил.
Павел принял душ, прибавил скорость вентиляции, потому что его постоянно преследовало ощущение повышенной влажности. Заглянул в холодильник: пакетики с влажным кормом для кота, припасенные еще Йоханссоном, закончились. Надо будет принести новые. Он поискал в шкафчиках на кухне, обнаружил пачку с сухими кругляшами. Насыпал коту в миску. Но Пират, собравшийся было накинуться на еду, вдруг изогнулся дугой, распушил хвост. Зашипел и стремглав бросился под диван. В ту же секунду в дверь постучали. Ростовский подошел, открыл. У порога стояла Зиночка, секретарша Скоробогатова.
– Простите, если помешала. Вы, наверное, уже отдыхали?
– Ничего страшного. У вас какое-то дело?
– Н-нет… – Зиночка посмотрела через его плечо, на нетронутую миску с кошачьей едой, – То есть, я просто хотела сказать, что Вадим Сергеевич просил вас зайти. Я бы могла позвонить, но рабочий день уже закончился, а, поскольку я живу тут недалеко, то решила сама заглянуть.
– Спасибо. Он дома?
– Нет, Вадим Сергеевич подолгу задерживается на работе. Почти весь день был в лаборатории, а сейчас у себя в кабинете.
Зина присела на корточки, увидев прячущегося под диваном Пирата, улыбнулась.
– Кыс-кыс-кыс!
Кот сверкнул глазами, снова зашипел.
– Не хочет. Ну ладно. Еще раз извините за беспокойство!
Девушка развернулась и пошла по коридору, цокая каблучками. Павел посмотрел ей вслед, закрыл дверь.
– Ну, вылезай. Чего испугался? Девчонок не любишь?
Он ухватил кота за загривок, выволок наружу, прижал к себе, успокаивая.
– Я, знаешь, тоже их побаиваюсь. До сорока двух лет дожил, а семьей так и не обзавелся.
Кот замурлыкал и Павел поставил его на пол, рядом с миской.
– Лопай! А я прошвырнусь пока. Есть еще дела.
Поздним вечером станция казалась необитаемой. Редким прохожим чаще всего оказывался один из сослуживцев, патрулирующий, по случаю особого положения, коридоры.
Ростовский вошел в офис директора, посмотрел на пустой секретарский стол: оставленная пачка бумаг освещалась бледным светом монитора. Он прошел к двери с табличкой, постучал. Не дождавшись ответа вошел.
Скоробогатов стоял у окна – так же, как они вместе стояли днем, разглядывая бесконечные джунгли. Сейчас заросли терялись во мгле, но ближайшие метров пятьдесят, или даже сто, выхватывались яркими лучами прожекторов.
Директор обернулся.
– А, это вы, Павел Иванович. Задумался, даже не слышал, как вы вошли.
Он жестом пригласил Ростовцева присаживаться.
– Зиночка уже ушла, так что обойдемся без кофейку, – он улыбнулся, – А то я боюсь эту кофемашину. Она внушает мне больший страх, чем все лабораторные приборы вместе взятые. Давайте-ка лучше по рюмочке!
Павел молча согласился. В конце дня не помешает успокоить нервы небольшой порцией “допинга”. Скоробогатов сопел, повернувшись к нему спиной, колдуя над чем-то в недрах барного шкафчика. Вернулся к столу, протянул Ростовскому рюмку с чем-то терпким, пахучим.
– Ну, ваше здоровье!
Махнул свою порцию одним глотком, даже не поморщившись. Дождался, когда и Павел приговорит содержимое своей стопки.
– Как у вас успехи? Удалось что-нибудь выяснить?
– Скорее нет, чем да. Внутри станции безрезультатно: мои люди проверили все, что можно. Снаружи тоже никаких признаков пропавшего или кого-то еще. Наткнулись только на стаю фелес.
– Стаю? Это вы громко сказали, – усмехнулся директор, – Хотя нам так и не удалось заполучить ни одну особь для исследований, но мы прекрасно знаем, что в этом районе их не более четырех экземпляров. Есть мнение, что это вымирающий вид. Честно говоря, я даже не уверен, что в других местах на планете есть еще хоть один фелес.
– Сегодня я видел пятерых.
– Наверное, вам показалось.
Ростовский сдержался, чтобы не ответить слишком резко.
– Я знаю, что видел, Вадим Сергеевич. Их было пять. Не сомневайтесь.
Похоже, он смутил директора. Тот встал, прошелся по кабинету, сложив руки за спиной.
– Это имеет какое-то значение? – спросил Павел.
– Как вам сказать… – директор снова сел, побарабанил пальцами по столу, потом нервно рассмеялся, – У нас пропал человек, а у них появилась еще одна особь! Ерунда какая-то… Не обращайте внимания, Павел Иванович.
– Если вам интересно – один из фелес отличался от других. То есть внешне он был таким же, но вел себя… как-то иначе. Неуверенно, что ли. А остальные будто оберегали его. Может, это самка, а другие четверо – самцы? Или наоборот.
– Сколько мы не наблюдали – не смогли выявить у них гендерного разделения. Но, возможно, вы и правы. Просто мы этого еще не знаем, – директор налил в стопки еще немного.
– Как считаете, могут фелес иметь какое-то отношение к исчезновение Сорокина?
Скоробогатов задумался. Молчал он долго – пожалуй, несколько минут: прикидывал, анализировал.
– Сальту – непростая планета, Павел Иванович. Через три года должна начаться полномасштабная колонизация, а я до сих пор не уверен – смогу ли подписать разрешительное заключение по результатам наших исследований. Здесь крайне сложная, хитрая экосистема!
Он крутил стопку, но пить не собирался. Похоже, он просто забыл о ее содержимом.
– Как-то раз мы наблюдали за мышками. То есть, это их так называли, на самом деле они напоминают мышей разве что серой шкуркой да небольшими размерами. В общем, выявили самок и самцов, разделили их. А на следующий день обнаружили, что один из самцов оказался среди самок! Я, по правде сказать, решил, что кто-то из лаборантов пошутил. Вернул самца к сородичам, а самок унес в другой отдел, где у нас пресмыкающиеся содержались. И что вы думаете?
– Один парень снова оказался среди девчонок? – Павел улыбнулся.
– Да! Но удивительно другое: на этот раз все самцы, оставшиеся в другом отделе, были на месте.
– То есть… А откуда же взялся тот, что попал к девчонкам?
Скоробогатов пожал плечами, выпил стопку.
– Будете? – он показал на стопку Ростовского, но тот отрицательно махнул рукой. Директор выпил и его порцию.
– А через два или три дня я – совершенно случайно! – заметил, что исчезла одна ящерица.
– Ящерица?
– Ну, местное пресмыкающееся. Ящерица-мальчик. Вот и думайте над этим ребусом. Странная планета, странная… Что-то здесь есть совершенно чуждое для нас. Чуждое и непонятное.
* * *
Ростовский долго не мог заснуть. Он не был отягощен грузом знаний, которые останавливали Скоробогатова в исследовании некоторых теорий. Ненаучность идей, приходивших в голову, нисколько его не смущала. Павел многое повидал на просторах галактики и готов был поверить, что даже самые причудливые выдумки рано или поздно могли воплотиться в реальность на какой-нибудь планете, вращающейся вокруг незнакомой звезды.
– Можно ли… как бы это сказать? – он разговаривал с Пиратом, который внимательно слушал, уставившись на человека желто-зелеными глазами, – Развоплотить! Да, правильное слово. Можно ли на расстоянии развоплотить одно существо, чтобы собрать его в другой форме, в другом месте? А вдруг некоторые виды животных на этой планете способны на такую шутку?
– Мяу! – похоже, кот не разделял энтузиазма начальника службы безопасности, он опять хотел есть.
Павел достал пакет с кошачьей снедью, стал насыпать в миску.
– Но зачем тем же фелес забирать лейтенанта Сорокина?
Он прошелся по комнате, в задумчивости пощелкал выключателем освещения.
– Скоробогатов говорил, что фелес, возможно, вымирающий вид. А что если у них, к примеру, не осталось самцов? Блин, поймали бы какого-нибудь кабана и развоплотили, чтобы сделать себе самца… Стоп! А что если дело в разуме? Вдруг им годится для этого только разумное существо, потому что они сами разумны? Тогда тот, пятый, которого они окружали и оберегали… Сорокин?!
Ростовский сел на диван, обхватил голову руками, взъерошив волосы.
– Мы должны найти их!
Он вскочил, натянул ботинки, выбежал из гостиной, едва не забыв запереть за собой дверь.
В шлюзе его встретили Ткаченко и Гасанов – сегодня ночью они дежурили. Павел не стал вдаваться в подробности, парни бы ему все равно не поверили. Сказал лишь, что ему нужно вернуться к тому месту, где они вечером наткнулись на стаю фелес. Но если Андрей отнесся к этому спокойно, хоть и с удивлением, то Тимур сразу насторожился.
– Павел Иваныч! – вполголоса сказал он, – Не надо туда ходить.
Ростовский уже нацепил броню и готов был надеть шлем, но остановился.
– Почему, Тимур?
– Ты умный командир, знаешь больше нас. Зато я сердцем чувствую – не надо ходить!
Он отвернулся и добавил:
– Вообще нам здесь не надо быть. Плохая это планета.
Павел кивнул.
– Можешь остаться в шлюзе, Тимур.
– Да я ведь не… Э-э! – он в сердцах махнул рукой, стал натягивать свою амуницию.
Вызвали еще двоих, чтобы не оставлять шлюз без присмотра. Поднимать службу по тревоге, баламутить всю станцию Павел не хотел. Но и медлить не мог.
Вышли в ярко освещенную прожекторами полосу, двинулись на север, вдоль периметра станции. Пока не вошли в джунгли, ночной режим на шлемах не включали. Но вот появилась знакомая прореха среди зарослей. Ростовский приказал Тимуру и Андрею остаться на месте.
– Если услышите выстрел винтовки – идите за мной. Но только в этом случае! До тех пор стойте здесь.
Он опустил стекло шлема, включил ночной режим. Джунгли не пугали его, но неизвестность волновала, заставляла сердце стучать быстрее.
Павел вышел к тому месту, где накануне встретился со стаей. Сейчас здесь никого не было. Пошел дальше, осторожно уворачиваясь от веток, оглядываясь по сторонам. Как далеко придется идти? И найдет ли он их? А если найдет, то как объяснится? "Ничего, и не с такими контакт устанавливали!".
Вскоре ему показалось, что справа мелькнула тень. Павел сделал вид, что не заметил, продолжил спокойно идти дальше. Теперь заметил движение и с левой стороны. Его сопровождали. "Что ж, по крайней мере я не зря явился. Встреча состоится!".
Он прошел еще шагов десять и остановился. Дальше идти было опасно – случись что, парни даже выстрела не услышат.
Сзади вдруг хрустнула ветка. Ростовский резко обернулся. Одна долгая секунда понадобилась ему, чтобы понять, кто перед ним.
– Зина? Что вы здесь делаете?!
Девушка улыбалась. На ней был легкий походный костюм, никакого оружия.
– Вы не должны здесь находиться! Немедленно возвращайтесь! Ах, черт… – он собрался взять ее за руку, чтобы проводить к выходу из джунглей, но девушка легко увернулась.
Бесшумно скользнув из зарослей появилось сильное тело фелес – совсем близко, в двух шагах. Потом еще одно, и еще… Его окружили со всех сторон. Сверкали изумрудные глаза со щелками зрачков. Павел прошептал:
– Зина, подойдите ко мне. Не бойтесь, они ничего нам не сделают.
– Конечно не сделают.
Поднял взгляд на девушку, и… наткнулся на такие же изумрудные искры с темными щелками.
– Конечно не сделают, глупый. Теперь ты свой. Ты наш!
Палец соскользнул со спускового крючка, но Ростовский успел взять оружие удобнее и выстрелил в воздух. Сухой щелчок, эхом прокатившийся по джунглям, на мгновение отпугнул грациозные тени, но они тут же вернулись.
И тогда Павел услышал в голове нарастающий шум. Скинул шлем, зажмурился, упав на колени. В тело будто вонзились тысячи иголок, а потом тысячи ножей разделили его на множество мелких кусочков. Последнее, что почувствовал начальник службы безопасности Ростовский, было ощущение, что он превращается в пыль…
Мир, окружавший его, вдруг заставил пробудиться, окунуться в новое, непривычное. Темнота совершенно не мешала ему, он видел так же хорошо, как днем. Рядом были сородичи, он чувствовал их. И еще кто-то – не такой, как они все, стоявшие на четырех конечностях, но тоже свой, спрятавшийся в чужом теле.
– Командир!
Громкий голос разорвал тишину совсем рядом.
– Ростовский! Павел Иваныч!
– Паша!
Тимур остановился, прислушиваясь к джунглям.
– Были голоса. Он разговаривал с кем-то, – подсказал Ткаченко, остановившийся рядом.
– Да, были, – Гасанов подтолкнул его в обратную сторону, – Но сейчас никого нет. Здесь нет людей, Андрюха! Уходим.
Девушка, наблюдавшая за ними сквозь переплетение веток, дождалась, пока мужчины не скроются из виду, медленно пошла следом. Стае еще нужны подходящие самцы, поэтому она должна была вернуться.