Загадочное исчезновение лейтенанта Сорокина. Часть 1

– Пропал! Я точно тебе говорю, как сквозь землю провалился!

Женщина с выпученными от волнения глазами вдруг замолчала, придвинулась ближе к подруге, с которой только что делилась сплетнями. В узком коридоре двоим разойтись сложно и ей пришлось потесниться, чтобы пропустить мужчину. Статный, с хмурым взглядом, на вид лет сорока – он появился в поселении совсем недавно и местные поглядывали на него с недоверием.

Ростовский не подал виду, что услышал чужой разговор, прошел мимо. Но на одной из полочек его сознания отложилась информация, которая могла пригодиться. Он привык запоминать, казалось бы, малозначительные детали, чтобы впоследствии из них сложилась целостная картина.

На рукаве его черной рубашки была вышита надпись “Служба безопасности”. Запас форменной одежды на складе невелик, рубашка – единственная такого размера – едва пришлась ему в пору. Он повернул за угол, открыл дверь с надписью “Лаборатория”. Внутри чувствовался тот неповторимый запах химикатов и очищенного вентиляцией воздуха, который можно было встретить разве что в больнице.

– Мне сказали, что директора можно найти здесь.

Из соседнего помещения показался тучный человек, сверкнувший под диодными лампами почти облысевшей головой.

– Ах, это вы. Проходите, проходите. Э-э… – он щелкнул пальцами, зажмурился, напряженно вспоминая, как зовут посетителя.

– Павел Иванович, – подсказал ему новый начальник службы безопасности, – Ростовский.

– Да, да. Плохая память на имена. Проходите, Павел Иванович!

Он подвинул ему навстречу офисное кресло на колесиках, сам сел на край столешницы. За его спиной высились стеклянные емкости и трубки, причудливо переплетающиеся между собой. На множестве мониторов плясали графики, выводились цветные диаграммы.

– Чем обязан?

Ростовский хмыкнул, удивленно дернул головой.

– Да уж вы знаете, я полагаю.

– А, ну да. Ну да… – начальник прикусил губу, хрустнул пальцами, сжимая одну ладонь в другой, – По поводу лейтенанта Сорокина?

Ростовский кивнул.

– Вы, конечно, имеете все полномочия, Вадим Сергеевич, – Павел, в отличие от директора, хорошо запоминал имена и фамилии, – Сами решаете, какую информацию следует донести до гражданского населения, а какую нет. Но послушайте опытного службиста: чем больше тайн, тем причудливее слухи. Народ сам допридумывает то, что вы ему не расскажете. Отсюда рост напряженности, недоверие к администрации. Страхи, опять же, неоправданные.

– Неоправданные… – тихо повторил Вадим Сергеевич, – Ну, это как сказать.

Он посмотрел на снующих мимо лаборантов.

– Идемте ко мне в кабинет, поговорим в спокойной обстановке, – снял помятый белый халат, открыл дверь, пропуская опытного службиста в коридор.

Чтобы попасть из лаборатории в кабинет директора, им пришлось обогнуть жилые и служебные помещения по длинному кольцевому путепроводу, подняться на лифте на четыре этажа выше.

Девушка секретарь оторвалась от монитора, посмотрела на мужчин поверх узких очков. Поздоровалась. Ростовский кивнул в ответ. Он вошел в кабинет следом за Вадимом Сергеевичем, аккуратно прикрыл за собой дверь, на которой красовалась табличка: “В.С. Скоробогатов, директор научной станции Сальту-1”.

Одну из стен кабинета целиком занимало панорамное окно, открывая вид на джунгли планеты Сальту. Павел подошел к стеклу, посмотрел на заросли.

– Впечатляет? – усмехнулся директор, – На Земле такого не увидишь, даже в Амазонии!

– Я уже имел возможность полюбоваться, седьмой день на планете, – без тени восторга отозвался Ростовский, – Меня больше волнует то, что где-то в этих джунглях может быть наш человек. И, возможно, ему требуется помощь.

– Зиночка, – Скоробогатов склонился над терминалом связи, – Принеси нам две чашечки кофе, пожалуйста.

Директор подошел к Ростовскому, встал рядом. Рваные клочья тумана, никогда не рассеивающегося до конца, то скрывали, то снова показывали зеленый, шевелящийся океан. По наружной стороне стекла скользили капли конденсата, в верхнем правом углу светилась надпись – "37 градусов по Цельсию, влажность 98 процентов".

– Иногда мне хочется открыть какую-нибудь волшебную, огромную дверь в этот мир и хорошенько его проветрить!

Скоробогатов отвернулся, сел в свое потертое кресло из коричневого кожзама. Вошла Зиночка, поставила на стол две чашки. С интересом посмотрела на Ростовского, вышла.

– Угощайтесь, – пригласил его директор.

– Дело не терпит отлагательств, – напомнил Павел, но все же присел, отпил кофе.

– А почему, собственно, вы считаете, что Сорокин пропал? Скажу вам по секрету, – Вадим Сергеевич придвинулся ближе, – Люди здесь начинают с ума сходить от скуки и однообразия. Нам, исследователям, по крайней мере есть чем заняться. А с вашими офицерами уже бывали случаи… Хм… Нарушения дисциплины.

– Что вы имеете в виду?

– Ваш предшественник, Йоханссон, смотрел на это сквозь пальцы. В конце концов парням надо иногда расслабиться, чтобы держать себя в тонусе. Могли самовольно в джунгли уйти – на рыбалку или охоту. Да и на территории станции, бывало, устраивали соревнования по стрельбе. В подземном ангаре, конечно! – он поднял обе руки, как будто извиняясь, – Вы не подумайте, я не в претензии. Я все понимаю. У вас своя работа, у нас своя. Никто друг другу не мешает и ладно. Но Сорокин мог уйти, никому не сказавшись? Мог. Это факт. Потому – не первый раз уже. Погуляет и вернется. У него ведь сколько еще по контракту?

– Семь месяцев.

– Ну вот, целых семь месяцев! Из двух лет. Это вы неделю назад прилетели, со свежими, так сказать, силами, а многие тут давно. Так что… Очень-то его не ругайте, когда вернется.

– Как у вас все просто. Однако есть сомнения в этой версии.

– Сомнения?

Ростовский встал, обошел стол, склонившись над компьютером директора, пробежал пальцами по клавиатуре.

– Это запись камеры наблюдения.

На мониторе появился коридор, в который выходил закрытый металлической створкой шлюз.

– Запись сделана вчера, в девятнадцать тридцать восемь.

По коридору прошел человек в черной рубашке, остановился у створки, провел рядом с замком пластиковой карточкой.

– Это лейтенант Максим Сорокин.

– Да, я узнал его, – подтвердил Скоробогатов, – Несколько раз мы пересекались по работе.

Створка шлюза открылась, лейтенант вошел внутрь.

– Ну так и что вас смущает? – директор повернулся к Ростовскому, – Я же говорю – вышел погулять.

– Смотрите дальше.

Павел переключился на изображение с другой камеры, где был виден уже наружный выход из шлюза, на улице.

– Девятнадцать тридцать… – он включил ускоренную перемотку, – Девятнадцать сорок… Девятнадцать пятьдесят…

Из шлюза никто не выходил.

– Вернемся снова в коридор, к тому же моменту. Видите – Сорокин заходит.

– Ну.

– Девятнадцать сорок… Девятнадцать тридцать пять…

Появился мужчина с окладистой черной бородкой, открыл створку, вошел в шлюз, через минуту вышел обратно.

– Этого я тоже знаю! – воскликнул Вадим Сергеевич, – Как же его? Черт… Ну вот опять, проклятая забывчивость.

– Гасанов Тимур. Я с ним уже поговорил. Он утверждает, что обходил с проверкой все шлюзовые ворота, но Сорокина не видел.

– То есть как? А может…

– Я просмотрел записи с обоих камер почти до десяти часов сегодняшнего утра. Больше никто в шлюз не заходил и никто из него не выходил. Ни с той, ни с другой стороны. Можете проверить, если интересно.

Скоробогатов нахмурился, потерянно уставившись на монитор.

– Нет, зачем же… Я вам верю.

Он оглянулся на окно, за которым продолжали шевелиться джунгли, будто насмехаясь над растерянностью человека.

– Почему в самом шлюзе нет камеры? – спросил Ростовский.

– Там же люди переодеваются. Посчитали неэтичным… Павел Иванович, собственно, что вы от меня хотите?

– Объявите на станции особое положение в связи с исчезновением человека. Без вашего и моего разрешения наружу никто не выходит. Обо всех странных, подозрительных событиях персонал должен немедленно сообщать в службу безопасности.

Директор отодвинул чашку с недопитым кофе.

– Хорошо.

* * *

Ростовский вернулся к себе, вызвал лейтенанта, который был сегодня старшим смены. На звук хлопнувшей двери выскочил пушистый, черно-белый кот – его оставил Йоханссон, не захотел брать с собой на Землю.

– Ну что, Пиратка, есть опять хочешь?

Кот подошел ближе, упал на пол, перевернувшись животом вверх, прищурил глаза, замурлыкал.

– Тебе брат, похоже, все равно, с кем жить. Всем ты рад. Жаль только, рассказать мне не можешь – что в поселении творится.

Павел зашел в ванную комнату, пустил воду из под крана, умылся холодянкой. Посмотрел на себя в зеркало. Когда он подписывал контракт, думал, что два года станут для него легкой прогулкой. Никаких тебе боевых действий, на станции лишь ученые со своими пробирками, да и планета не какой-нибудь кусок льда на периферийной орбите, а вполне себе живенький мир в зоне обитаемости.

В дверь постучали.

– Открыто.

Вошел лейтенант.

– Вызывали?

Ростовский бросил взгляд на его значок с именем и фамилией – Андрей Ткаченко.

– Да. Скажи-ка, Андрей, кто лучше всех на местности ориентируется?

Лейтенант пожал плечами, задумавшись на несколько секунд.

– Из наших, наверное, Виртанен и Гасанов. А из умников Скоробогатов, конечно. Он ведь тут со дня основания. Хоть и не выглядит туристом, но по работе всю округу облазил.

– Хорошо. Собери мне команду из пятерых ребят покрепче.

– Да мы тут все не хилые, Павел Иванович.

– Не хвались, – Ростовский улыбнулся, – Виртанена тоже пригласи. Через час пойдем на прогулку, хочу немного осмотреться.

– На прогулку? – казалось, Ткаченко был слегка обескуражен, – Куда?

– А ты как думаешь? Туда, на улицу. Что-то смущает?

– Не то, чтобы смущает, но… Если идти на запад, юг, или восток – это пожалуйста.

– А с севером что не так?

– Так ведь территория фелес.

– Фелес? Это животные, если не ошибаюсь? Вроде волков?

– Скорее, вроде пантер, – Ткаченко покосился на кота, лизавшего лапу, – Да и то сказать, с нашими, земными пантерами, они мало общего имеют. Ну и… – он замялся.

– Говори, говори.

– Может, ученые их и считают животными, но мы с ребятами не раз убеждались, что твари умные, хитрые. Почти как люди. Лишний раз тревожить их не стоит.

– Ладно, на месте разберемся. Иди, собирай людей. Табельное пусть возьмут.

На Сальту невозможно было сказать – идет дождь или нет. Влажность, окутывающая со всех сторон, проникающая сквозь одежду, конденсирующаяся на броне и шлемах, была вечной, вездесущей. Обычно вода не падала с неба крупными каплями, но мелкая взвесь, словно выпущенная из пульверизатора, кружилась в воздухе, не желая оседать на листьях и траве.

Ростовский почувствовал, как волосы моментально превратились в слипшиеся сосульки. Достал платок, попытался вытереть лицо. Парни смотрели на него с плохо скрываемым весельем – "нет, командир, платок тебе не поможет!". Он плюнул, убрал намокшую тряпицу обратно в карман.

Несколько минут Павел провел у выхода из шлюза, внимательно осматриваясь. Никаких следов. Не то, чтобы он не доверял видеозаписи, но хотел во всем убедиться сам. Впрочем, камеру тоже проверил, на всякий случай.

– Куда вы обычно ходите?

– К озеру, на юг, – Виртанен указал рукой.

– Хорошо, прогуляемся до озера. Только пойдем вдоль станции, глянем на второй и третий шлюзы.

Громада, возведенная людьми, напоминала скорее железную крепость, чем научный поселок. Она лежала на равнине, покрытой джунглями, словно большой диск, занимающий площадь почти в один квадратный километр. Растения карабкались по ее выступам, в безуспешном стремлении поглотить чужеродный объект. Но "Сальту-1" была крепким орешком, даже для прожорливых джунглей одноименной планеты.

Виртанен подошел ближе к Ростовскому, пока остальные внимательно смотрели по сторонам, следуя чуть позади.

– Почему не взяли Тимура? Он вроде сам просился.

– Будет и у него такая возможность. А что?

– Это потому, что он первым заходил в шлюз после Сорокина? Вы его что, подозреваете в чем-то?

Павел отодвинул свисающую ветку, норовившую ударить его по лицу.

– Никого я не подозреваю. Я не следователь, а всего лишь начальник службы безопасности.

Они не обнаружили ничего подозрительного ни у второго шлюза, ни у третьего. Озеро обходить не стали, прошли только вдоль северного берега.

– Давай обойдем станцию кругом.

– Через час стемнеет, – Виртанен с беспокойством поглядывал то на часы, то в мутную дымку, скрывающую от людей купол неба.

– Ничего, мы быстро, – Ростовский пошел вперед, увлекая за собой остальных.

Скоро действительно стало смеркаться. У станции было несколько входов и выходов, помимо шлюзов – технические, вентиляционные. Но группа прошла уже слишком далеко, чтобы возвращаться к последнему. Теперь проще дойти до шлюза номер один, из которого они вышли.

С севера станцию обходили уже в полутьме. Павел чувствовал, как волнуется идущий рядом проводник, да и остальные не были в восторге от вылазки.

Внезапно Виртанен поднял руку, сжатую в кулак. Все остановились, присели. Он показал Ростовскому пальцем на чащу, в которой темнел проход между деревьев.

– Что?

– Следят за нами.

– Фелес?

Виртанен кивнул. Павел всматривался в темноту до ряби в глазах, но ничего не видел. Повернулся к остальным. Тренированные, сильные парни были похожи на щенков, почуявших приближение опасности. Оглядывались по сторонам, ощетинившись стволами электровинтовок.

– Хочу посмотреть поближе.

– Что?! Вы с ума сошли!

Но Ростовский уже сделал шаг вперед.