Осколок. Часть 3

Он понимал, что это не просто их единственный шанс спуститься на поверхность Земли. Нижняя часть подъемника была единственной возможностью вернуться обратно, на корабль. Если Осколок разобьется… А ведь это даже не его идея, он бы с радостью остался на орбите. Но Дмитрий не винил Еву. Он был готов ко всему еще тогда – двенадцать лет назад, когда решился покинуть вместе с белокурой девчушкой космическое поселение у звезды Барнарда, последнее прибежище человечества. Все хотели знать, что стало с родной планетой, но лететь готова была только Ева. И он пошел за ней, зная, что может не вернуться.

Вибрация усиливалась. Дима пытался рассмотреть хоть что-то через круглый иллюминатор и на мгновение ему показалось, что он видит в отдалении серую гладь океана. “Нет, этого не может быть!”. Они же скорректировали траекторию полета, установили в качестве места посадки древний терминал, который когда-то принимал и отправлял орбитальный подъемник. Но это в семистах километрах от побережья!

– Ева…

– А?

– Боюсь, посудина все-таки сбилась с пути. Она может нырнуть в океана.

Девушка потянулась к иллюминатору, прижалась шлемом к грязному стеклу.

– Ничего не вижу, – села на место, – Но я верю тебе. Если видел океан, значит… Будем нырять. Я готова.

Осколок терял высоту и скорость. Что бы ни было сейчас под ними, момент столкновения, которое сложно было назвать посадкой, стремительно приближался. Еще минута и… Раздался скрип, грохот ломающихся конструкций, а потом – всплеск. Пассажиров здорово тряхнуло, прежде чем все успокоилось.

– Быстро, наружу! – он потянул девушку за собой, увлекая к шлюзовому люку.

Пока пробирались через шлюз, выскакивали на посадочную площадку, вода уже лизала их ноги, стала набираться во внутренности упавшего подъемника.

– Прыгай! – услышала Ева в наушниках, – Прыгай в воду!

Она не стала раздумывать, прыгнула. Сквозь герметичную, но тонкую материю чувствовался холод океанских волн: климатическая установка легкого скафандра не успела среагировать. Ноги уперлись в дно – здесь было мелководье и вода едва доставала Еве до груди. Девушка оглянулась на Диму, удостоверившись, что с ним тоже все в порядке. Парень подошел к ней, показал пальцем в ту сторону, откуда они прилетели.

– Берег! Мы не сильно промахнулись.

– Ага, семьсот километров всего…

– Ладно тебе, глупенькая! Я хотел сказать – промахнулись мимо суши. Держи кейс и двигай на берег.

– А ты?

– Достану наши вещички. Кажется, Осколок больше тонуть не будет, так что план “паническое бегство” отменяется.

Она медленно двинулась в сторону галечного пляжа. Почти выбравшись из воды, остановилась. Левее, метрах в пятистах, заметила широкую борозду, идущую через всю прибрежную полосу к океану. До самой гальки она заросла травой, но все еще хорошо просматривалась – гигантский шрам на поверхности планеты.

– Дим!

– Оу. Я внутри, тебя не очень хорошо слышно.

– Кажется, мы сели там, где подъемник последний раз касался земли. Семьдесят пять лет назад. Да, думаю, это то место. Потом он уже снижался над океаном.

Ева вышла на берег, поставила кейс на камешки, скругленные набегами морских волн. “И здесь мужчина, который стал потом мужем моей пробабки, закинул на Осколок крюк с веревкой, чтобы улететь и никогда больше не вернуться на Землю!”.

Дима вытащил на берег два пластиковых мешка с лямками: при желании их можно было нести как рюкзаки. Ева посмотрела на спасенный провиант, потом на анализатор в рукаве. Радиация повышенная и в атмосфере слишком много углекислого газа.

– Черт, шлемы снимать нельзя, – не решаясь задать главный вопрос, она притихла, но лишь на мгновение, – Он больше не полетит?

Дмитрий повернулся к Осколку, которого, словно родного, принимали в объятия холодные океанские воды.

– Нет, милая. Не полетит.

Тихо проговорила:

– Прости…

Он обнял ее, словно прощая за излишнюю целеустремленность, за неуемное желание лететь к Земле, прикоснуться к колыбели человечества.

– Ничего, солнышко. Мы что-нибудь придумаем. Обязательно придумаем!

Они отключили зеркальные фильтры на шлемах, чтобы видеть лица друг друга. Дмитрий с трудом выудил из кармана сложенную вчетверо бумажку – распечатку с картой местности, на которой были обозначены районы, где еще можно было дышать без скафандра.

– Загрузил бы в планшет.

– На бумаге надежнее.

Он осмотрелся. Указал куда-то вглубь материка.

– Нам туда! Через двадцать километров начинается возвышенность, если успеем подняться до захода Солнца, сможем нормально поесть, без шлемов.

Он прикинул на вес – который мешок тяжелее, один оставил себе, другой протянул Еве.

– Если устанешь, дай знать.

Впрочем, он понимал, что упрямый характер и мучающее ее чувство вины заставят девчонку терпеть до полного изнеможения.

– Конечно! – ответила она с наигранной веселостью в голосе, – Идем!

Они двинулись было по шоссе, которое обнаружили почти сразу, но довольно быстро покинули его, потому что потрескавшийся, местами вздыбленный асфальт, создавал больше препятствий, чем помогал идти.

Ева с нескрываемым любопытством смотрела по сторонам. Остатки развитой цивилизации, следы жизни, когда-то бурлившей в этих местах, еще выдавали себя развалинами, стальными конструкциями, покрывшимися ржавчиной, но природа неумолимо наступала, скрывая их зеленым покровом трав и зарослями деревьев. Вдалеке показались остовы многоэтажных зданий – центр большого города: они оставили его позади, обошли севернее.

Кажется, животным тоже пришлось несладко в условиях меняющегося климата. За все время пути на глаза не попалась ни одна зверушка, ни одна птица не пролетела над головой.

– На сколько дней у нас хватит еды?

Дима не хотел развивать эту тему, но и смысла уходить от прямого вопроса не было. Лучше честно смотреть в глаза друг другу и своей судьбе.

– Дня на три, может четыре.

– А если растянуть?

Она слышала в наушниках, как он усмехнулся.

– Ев, у нас с тобой нет такого запаса, какой натаскал в свое время легендарный Митрич. Им же тогда троим хватило на несколько месяцев, пока были на орбите, а потом еще и на пятнадцатилетний полет до Проксимы Центавра. Запасливый был мужик… А мы, даже если растянем, съедим все за неделю, не больше.

– Может, на планете что-то осталось? Какие-нибудь склады, магазины?

– Спустя три четверти века? Не уверен. Хотя… Посмотрим.

Скоро начался подъем. Идти стало труднее, скорость снизилась. Как бы им не хотелось добраться до цели засветло, но Солнце неумолимо клонилось к закату, а впереди было еще несколько не пройденных километров.

– Дима, как считаешь, есть смысл беречь энергию? Я про фонарики.

Он остановился, чтобы перевести дыхание. Сумерки и правда начинали скрадывать дорогу, того и гляди споткнешься о камень или еще чего похуже.

– Давай так: я включаю только свои фонари, а ты держись поближе. Идем еще минут двадцать. Потом остановимся на ночевку. И… дальше посмотрим.

Двинулись дальше. До макушки возвышенности оставалось совсем немного, когда Ева вдруг замерла, схватила Диму за рукав.

– Ты видел? Видел?! Да стой же ты!

– Ну что еще?

– Выключи свет.

Он погасил фонарики.

– Там, впереди.

Парень силился что-то разглядеть, но в конце концов лишь покачал головой.

– Тебе показа… О, черт!

Теперь и он заметил слабый отблеск среди деревьев. Красно-оранжевый, бликующий, как бывает, когда смотришь на далекий костер.

Они переглянулись.

– Но здесь не может никого быть, – Дима невольно положил руку на кобуру – оружие было только у него.

– Погоди, – остановила его девушка, – Надо посмотреть.

Осторожно пошли вперед, все ближе и ближе, убеждаясь, что это не обман зрения – огонь реален, он плясал в глубине перелеска веселыми языками пламени, запускал в воздух снопы искр. Рядом с огнем кто-то был. Темная фигура, похожая на человеческую.

Дима жестом остановил подругу, приказывая ей оставаться у него за спиной. Сам обошел деревья, выискивая место, где можно было бы ближе всего подойти к костру незамеченным. Но когда идти оставалось лишь несколько шагов, хруст сухой ветки, попавшей под его ботинок, выдал его.

Стоявший у костра обернулся, заметил пришельцев. Это был старик, седовласый, с морщинками на лице, но блеском ясного разума в глазах. Он попятился, удивленный не меньше, чем Ева с Димой. Видимо, встретить людей он ожидал гораздо меньше, чем выжившую белку или ворону.

Никакого скафандра на старике не было: обычная фермерская одежда – сапоги, джинсовый комбинезон, из под которого выглядывала клетчатая рубаха, сверху накинут потрепанный плащ.

– Это ведь не… – услышал Дима по рации.

– Не говори глупостей. Митрич давно умер, ему бы уже было полторы сотни лет, если не больше.

Человек продолжал смотреть на них широко раскрытыми глазами.

– Вы кто такие? – в голосе послышалась нотка страха.

Дима включил внешний динамик, поднял руки, демонстрируя мирные намерения, призывая старика успокоиться.

– Не бойтесь, мы не причиним вам вреда.

– Да откуда ж вы взялись?!

Ева подошла ближе, показала парню результаты анализатора, высветившиеся у нее на рукаве. Воздух здесь позволял дышать без вспомогательных средств, хоть и не был образцом чистоты. Радиационный фон тоже значительно снизился, по сравнению с океанским побережьем.

После секундного раздумья Дмитрий щелкнул замком герметизации, чуть повернул шлем в сторону, снял его с головы. Ева видела, как он поморщился с отвращением, но одевать шлем обратно не стал и в обморок не упал. Тогда она последовала его примеру. Сразу поняла, почему приятель так брезгливо воспринял здешнюю атмосферу: в воздухе чувствовался сильный запах сероводорода. Сдержав дурноту, она постаралась его игнорировать.

– Мы спустились с орбиты, из космоса, – Дима ткнул пальцем в небо, отвечая на вопрос старика.

– Да это и дураку понятно… – пробормотал тот, – Какого дьявола вы тут забыли? Неужели там хуже?

Еще с минуту он ворчал, причитал, проклиная человеческую безалаберность и самонадеянность, но, успокоившись, присел к костру.

– Надеюсь, обратно вы можете улететь?

Дмитрий тоже подошел к огню, устроился поудобнее, присаживаясь, приглашая Еву.

– Осколок разбился. Подняться обратно мы не сможем.

– Разбился? Да он мог только утонуть где-то в западном полушарии!

– Мы его перепрограммировали. Вообще-то, рассчитывали высадиться в районе старого терминала, но произошел какой-то сбой – пролетели до самого океана. Так что, в каком-то смысле вы правы – он почти утонул.

– Вы же спустились на его нижней части?

– Да.

– Тогда почему бы вам не перепрограммировать и верхнюю, заставить ее приземлиться, а потом поднять вас на орбиту? Ах, да… Старая голова совсем не варит. Это же двухэтапная система подъема… Прыгнет только до стратосферы.

Парень кивнул.

– Мощности платформы не хватит, чтобы преодолеть притяжение.

– Есть хотите?

Дима сбросил рюкзак.

– По правде говоря, у нас есть немного с собой.

– Оставь, – махнул рукой старик, – Сейчас пшенка свариться. А вы пока рассказывайте – кто такие, зачем спустились?

Ева заметила над огнем котелок с бурлящей кашей. Ей ужасно хотелось зачерпнуть ложкой побольше, подуть на нее и запихать в рот. Почему-то она была уверена, что эта, земная каша, будет в сто раз вкуснее, чем то, что выращивалось на гидропонике космического поселения.

– Мы из системы Барнарда, – сказала она.

– Вот как? Хм… Всегда думал, что люди мигрируют к Альфа Центавра.

– Так оно и было, – сказал Дмитрий, – Поначалу. Но надежды на обнаруженную там планету не оправдались, жить на ней невозможно, хоть она и в зоне обитаемости. Люди основали космическую колонию у Проксимы, пока негативно влияющая пульсация звезды не заставила их переселиться в соседнюю систему. Теперь остатки человечества там, у звезды Барнарда.

– И много вас осталось?

Дима пожал плечами.

– Миллионов двести, наверное.

– Это не так уж и мало, – сделал вывод старик, словно успокаивая сам себя, – Вполне достаточно для возрождения цивилизации.

Помешал кашу, зачерпнул, понюхал. Попробовал.

– Еще минуту-другую и будет готова. Но вы-то зачем сюда прилетели?

– Нам нужно было знать, что с Землей. Нет ли возможности…

– Вернуться? – перебил он Еву, – Ха!

Старик огляделся, развел руками.

– И что? Увидели? Убедились? Нечего здесь делать! Ох, головы вы садовые… Что ж теперь с вами делать?

Снял котелок с огня.

– Ложки есть?

Дима достал пластиковые ложки. Некоторое время молча ели – все трое из одного котелка, и Ева могла поклясться, что каша действительно вкуснее всего, что она пробовала в космосе.

– Ой, там что-то летит! – указала пальцем на небо, где секунду назад яркая звездочка размеренно проследовала через небосклон.

Подняли головы, пытаясь увидеть то, что заметила она.

– Нечему там летать, – проворчал старик, – Показалось тебе. Или спутник сгорел. Бывает.

Дима посмотрел на подругу, отложил ложку.

– Скажите, – обратился он к последнему на Земле представителю человечества, – А… вы – кто? Как сумели здесь выжить?

– Я-то? – отодвинул котелок ближе к Еве, с улыбкой наблюдая, как она выскребает остатки, – Да никто. Просто человек. Можете Митричем звать, если хотите.

Ева застыла, словно окаменев. Дима тоже не сразу сумел оправиться от изумления, но когда совладал с эмоциями, решил уточнить:

– Митрич? Это вы много лет назад отправили на орбиту женщину и ребенка? А потом мужчину?

Старик пошамкал, опустил взгляд. Кажется, он не предполагал, что эти люди о нем что-то слышали и сейчас хотел бы остаться никем, просто человеком.

– Сколько вам лет? – не унимался Дима.

Понимая, что от разговора не уйти, Митрич признался:

– Было дело, отправлял я их на Осколке.

Он вздохнул, встал, с усилием распрямляя спину.

– Ладно, ребятушки. Скажу, раз так. Я ведь и правда тогда удрать собрался, с Земли-то. И припасы заготовил. Но появилась она, с девчонкой малюхонной. Ладно, думаю, хватит и на троих еды. А потом парнишка этот, Санька… Тут уж все переобмозговать пришлось. Зачем им старик, правда? Пусть, думаю, летят. А я останусь.

Он вдруг помрачнел.

– Тем более дело не закончено.

– Что еще за дело? – спросил Дима.

Митрич снова сел, посмотрел на него, потом нам Еву.

– Не такой уж я и человек, ребятушки. Да, по вашему образу и подобию создан, но другими силами, не природными. И годков мне не полтораста, как вы думаете, а еще на сотню поболе.

– Кем создан?

– Теми, кто скоро здесь, на Земле, хозяйничать станет. Для кого я разведку проводил долгие годы, докладывал, что война между людьми неизбежна. Такие цивилизации одним путем-дорожкой развиваются, их и захватывать не нужно. Сами себя уничтожают.

Дима сжал кулаки, но продолжал слушать.

– А потом, когда люди покинули Солнечную систему и на Земле практически никого не осталось, начал готовиться к прибытию хозяев. Можете не верить, но мне тогда и самому это не по нраву было. Сроднился я с людьми, с планетой. Но… Вы же все и уничтожили. Осталось только выпустить в атмосферу микроорганизмы, которые ее изменят. Как это? Терраформирование? Ах, нет! Наоборот. Тут же Земля меняется, чтобы пригодной была для жизни другой расы. Как раз все, как им нужно – повышенная радиация, углекислый газ. Еще лет пять и вы не нашли бы места, где можно снять шлемы.

– Что ж ты наделал, – прошипел Димка, но Ева сжала его руку, не дала броситься на старика.

– Та девочка, – сказала она ему, – Которую вы отправили на орбиту с матерью. Она была моей бабушкой. Меня тоже Евой зовут.

Митрич посмотрел на нее по новому, будто только что заметил. Растерялся, схватился руками за бороду.

– Ева? Как же… Как же так? Ведь спас я ее. Для чего? Чтобы ты через столько лет вернулась и погибла? Задохнулась на родной планете?

В старческих глазах блеснули слезы.

– Лучше бы чужими людьми вы были, незнакомыми. Всю жизнь меня согревала мысль о том, что спас я этого маленького человечка. А ты… Вернулась!

Он вскочил, схватился за голову. Ходил рядом с костром взад-вперед, в отчаянии глядя на догорающие головешки. Потом поднял голову, посмотрел на небо.

– Идемте.

Дима с Евой тоже поднялись, она спросила:

– Куда?

– Я знаю, где корабль.

– Какой корабль?

– С весны уже прилетают, сами проверяют атмосферу. Садятся всегда на одном и том же месте. Да ты сама видела полчаса назад.

Митрич схватил Еву за руку, потащил за собой. Дима едва успел подхватить шлемы и бросился следом.

– Недалеко тут, – продолжал старик, – Они корабль оставляют, расходятся на несколько часов. Ничего уже не боятся, чувствуют себя хозяевами.

– Если чужой корабль, как же мы с ним справимся?

– Справитесь, – заверил ее Митрич, – Немногим управление отличается, я видел. Похожи они на людей. Поднимайтесь на орбиту и улетайте обратно, в систему Барнарда.

Выскочили на поляну, посреди которой стоял челнок, и правда похожий на корабль, который могли бы создать люди. Люк был распахнут, внутри горел свет.

У самого входа Митрич остановился, посмотрел в серо-голубые глаза Евы.

– Улетайте, ребятушки.

– А вы?

Он улыбнулся.

– А мне уж тут предначертано. Кто я? Не такой, как они, – кивнул куда-то в сторону, – Да и не человек.

Она поцеловала его в щеку, надела шлем. Вместе с Димой поднялась на борт челнока, задраивая изнутри люк. Через несколько минут корабль взвыл двигателями, приподнялся над поляной, и, опасно клюнув носом, стал набирать высоту.

– Улетайте, – Митрич смахнул слезу, – Набирайтесь сил. Может, когда-нибудь вернетесь. Все вместе!

Оставить комментарий