И правишь тьмой лишь ты

– Я им говорил, что линзы нельзя трогать, но они же по-нашему ни бельмеса! Ни бе, ни ме, ни ку-ка-реку. Это ведь не дипломатическая группа, с которой договор заключали, а какая-то биологическая инспекция, с ними изъясняться можно разве только на пальцах. Твердят одно и то же – "ядовитый свет, ядовитый свет".

Помощник коменданта то и дело переходил на бег, поспевая за быстрым шагом своего начальника. Тот не смотрел по сторонам, шел вперед, нахмурив брови.

– Зачем их вообще в центр управления пустили?

– Мы хотели провести экскурсию… – промямлил помощник, – Не думали, что… Ведь это их город, они его освободили, сдали нам в аренду и по договору имели право на инспекционную проверку. Они и прилетают-то раз в пятилетку.

– Имели право… – с издевкой повторил комендант.

В сопровождении вооруженной охраны они поднялись по металлическим ступенькам, гулко звучавшим в ответ на удары армейских ботинок. Поворот, еще одна лестница. Все выше и выше, отдаляясь от сумрака улиц, от желтых фонарей, освещающих подземный город. Теперь прямо по длинному балкону, подвешенному на стальную арматуру, вбитую в скальную породу. Балкон упирался в стеклянный пузырь центра управления. Там виднелись вспышки, доносился треск автоматных очередей.

Комендант бросил взгляд на сводчатый потолок гигантской пещеры, заменяющий им небо. Несмотря на то, что на поверхности планеты еще царила ночь, слабое сияние выдавало круги фильтрационных линз.

– По-прежнему открыты. Почему йордисканцы не смогли их закрыть?

Помощник опустил глаза, нервно кашлянул.

– Юрий Алексеич… Тут такое дело… Пультовую они захватили – отобрали у дежурных табельное, выгнали всех. Но управлять линзами не могут.

Комендант остановился. Резко развернулся к помощнику, надвигаясь на него, заставляя того вжаться спиной в холодный камень. Спросил тихо:

– Она там?

Тот закивал – быстро, словно его трясло в лихорадке.

– Там. Ваша жена осталась в генераторном, заблокировала вход, обесточила пульт. Дверь… сами знаете – просто так не прорваться. Так что время у нее есть. Не много, но есть.

Юрий Алексеевич сглотнул. Развернулся, снова зашагал по направлению к стеклянному пузырю.

– Спецназ делает все возможное, – помощник за его спиной продолжал тараторить, докладывая обстановку, – Но огонь очень плотный. Видимо, они вскрыли дежурный арсенал, нашли боезапас.

Со звоном разлетелся один из прозрачных шестигранников, которыми была выложена сфера центра управления. Рядом с комендантом и остальными взвизгнули пули, полетела каменная крошка. Кто-то из охранников вскрикнул – осколок чиркнул ему по лицу, но боец лишь утер кровь, выругался.

Добежали до сервисного тупика: небольшая пещера, вырубленная в толще каменной стены для хранения запчастей и инструмента. Здесь можно передохнуть. Юрий Алексеевич попытался высунуться, оценить обстановку, но свист пролетающего свинца заставил его снова спрятаться.

– Никого не подпускают, – прокомментировал помощник и без того очевидное, – На кой черт им понадобилось закрывать линзы? Стрельбу еще устроили… Ведь нормально же общались! Все сделали в соответствии с их рекомендациями, даже флору и фауну сюда перетащили с поверхности.

– Помолчите, Красновский.

Кто-то сзади, с шипящей рацией в руке, доложил, что гражданское население эвакуировано с улиц. Комендант удовлетворенно кивнул. Провел рукой по небритой щеке, повернулся вполоборота, спросил:

– Если… Если смогут закрыть, мы точно уже не откроем?

Красновский неуверенно дернул плечами.

– Там хитрая система. Как только освобождается мембрана, она затягивает линзу. Йорди сняли все свои биомеханические устройства, когда передавали нам город. Сказали, мол, линзы закрывать и открывать не придется, через них воздух фильтруется, дневной свет попадает, и корабли могут спокойно взлетать, садиться. Ну, вы же знаете…

– Знаю, знаю. Но специально в суть дела не вникал, у меня других проблем выше крыши.

Они невольно вжали головы в плечи, когда очередная пуля, срикошетив, попала внутрь пещеры.

– Хорошо же биологи стреляют, – проворчал Юрий Алексеевич.

Помощник перевел дыхание, продолжил:

– Мы, конечно, начали монтировать гидравлику, чтобы можно было мембрану самим раскрыть. На всякий случай, если схлопнется случайно у какой-нибудь линзы. Но чтобы закончить все работы… пожалуй, несколько месяцев понадобиться.

“Несколько месяцев” – повторил про себя комендант. “Ни света, ни воздуха, ни связи с внешним миром”.

– А если взорвать мембраны к чертовой бабушке?

Красновский испуганно замотал головой.

– Свод может обрушиться! Нас тут всех… С концами…

"А зачем мне эта колония, эта должность, карьера?" – подумал вдруг Юрий Алексеевич. "Если Марина сейчас там. И если они доберутся до нее...". Он сжал зубы.

– Мы должны попасть в центр!

* * *

Марина не отрываясь смотрела на маленький монитор, показывающий дежурному офицеру картинку с той стороны входа. Сам офицер лежал рядом. Она пыталась его спасти, но пуля задела артерию – ничего уже нельзя было сделать. Накрыла его белым халатом.

Разглядеть что-то в пультовой сложно: задымленность, да и камера слабенькая, низкого разрешения. Впрочем, Марина видела, как нечто огромное, наделенное несколькими членистыми конечностями, раз за разом ударялось в дверь генераторной. Дверь вибрировала, но еще держалась.

Девушка наклонилась к бездыханному телу дежурного, попыталась нащупать кобуру. Рука моментально испачкалась в скользком, липком, но в конце концов ухватилась за холодную рукоять. Марина не умела обращаться с оружием, лишь несколько раз видела такой пистолет у мужа.

– Кажется, должен быть предохранитель…

Она крутила в руках смертоносный кусок металла, вытирая чужую кровь. “А может, офицер успел перевести его в боевой режим? Нет же, дура, пистолет был в кобуре! Он даже не успел достать его”.

– Наверное, здесь… – щелкнула предохранителем, – Все? Или… Надо что-то взвести. Да. Я помню, видела – надо отвести эту штуку назад.

Дверь прогнулась от очередного удара. Появилась щель, через которую повеяло сизым дымом. Стали отчетливее слышны звуки выстрелов. Марина лихорадочно хваталась пальцами за металл, но они скользили, упрямый затвор не поддавался женской руке.

Еще удар. Нижняя петля сорвалась, искореженная дверь повисла на верхней. Что-то вывернуло полотно, отогнуло его в сторону. В генераторную проникло существо – йордисканец. В одной из конечностей оно неуклюже сжимало земной автомат.

Марина выставила перед собой пистолет, так и не сумев отвести затвор. Не вставая с пола попыталась отползти назад. Существо надвигалось на нее, переставляя костлявые, длинные лапы.

– Свет! Ядовитый! – прошипело оно, выискивая глазами рубильники генераторов, – Закрыть!

Девушка нажала на спусковой крючок, но пистолет лишь щелкнул. Одна из лап потянулась к ней, аккуратно отвела дрожащую руку с оружием в сторону.

– Да почему?! – Марина сорвалась на крик, по щекам ее катились слезы отчаяния, – Мы умрем без света! Без воздуха!

Йорди замер, словно раздумывая о чем-то. Склонил уродливую голову на бок, потом обернулся назад – там, в пультовой, стихла стрельба. Кажется, остались только они с Мариной. Это значит, что через несколько мгновений здесь будет спецназ. Надо продержаться, совсем немного!

– Свет?

Она уловила в его голосе вопросительные нотки.

– Токр нигула свет, – отчеканил пришелец, потом произнес медленно, по слогам – Не-вер-но.

Бросил автомат на пол.

– Сцвет, – выговорил старательно, – Ядовитый цвет.

Указал лапой вниз, туда, где были улицы города.

– Скоро день. Звезда, лучи.

Быстро затараторил что-то на своем. Видимо, на нашем он слов больше не находил. Марина не могла говорить на языке йорди, но пыталась изучать его и сейчас выхватывала из шипящих, щелкающих звуков обрывки смысла. “Растения… Сверху… Посадили здесь, внизу… Нельзя… Ядовитые… Цветение почти… Почти… С первыми лучами звезды… Пыльца… Смерть…”.

– Ядовитый цвет, – закончил он и снова обернулся, видимо, тоже ожидая появления вооруженных людей, – Закрыть!

– Но… Когда мы закроем…

Она лихорадочно соображала. “Если он прав, если не врет, то… Можно попытаться регенерировать воздух. Возможно, у нас получится, несколько месяцев продержимся. Будет сложнее с гидропонными посадками земных культур, надо будет изолировать их, придумать искусственное освещение. Господи, неужели такое возможно?! Неужели еще один луч солнца и местные растения – все в один момент – начнут распылять что-то, о чем мы даже не догадывались? Что-то смертельно опасное?”.

В пультовой послышались осторожные шаги. Но йордисканец не пошевелился, он смотрел на Марину.

– Черт, почему? Почему вы просто не сказали об этом?!

– Закрыть. Хотели закрыть, немедленно. Нам мешать.

Она поняла, что это правда. Менталитет йорди – они не станут терять время на разговоры и дипломатию, не будут считаться с потерями и сопротивлением. Просто сделают то, что нужно. В конце концов они не могли знать, что мы будем высаживать растения с поверхности в подземном городе. Красивые, экзотические растения, украшающие наши бульвары и проспекты.

Прозвучал выстрел. Пришелец завалился на бок, с грохотом упал. Глаза его еще были открыты, рот открывался, беззвучно пытаясь сказать что-то. Марина подошла ближе.

– Закрой. Только ты… Знать…

Взгляд его застыл.

Девушка подняла голову, увидела своего мужа – коменданта города, единственной на планете колонии людей. Юрий с ужасом уставился на ее окровавленные руки, пока не понял – кровь чужая. Подошел, крепко обнял. Но Марина отстранилась.

“Только я… Только я сейчас решаю”. До рассвета и первых лучей местного солнца оставались считанные минуты.

Она выглянула в пультовую, убедилась, что йордисканцы вскрыли все рубильники. Нужно лишь запитать их энергией…

– Марина, нет!

Щелкнули автоматы, где-то заискрило. Все пятьдесят линз – уникальные творения чужой цивилизации, умеющие очищать воздух, пропускать через себя свет и даже космический корабли – закрылись прочными мембранами. Город, в ожидании рассвета уже погасивший огни, накрыла тьма.