Знаки

В огороде у Петровича вместо грядок был посажен газон, на котором он вручную выкосил таинственный знак, видимый лишь с высоты птичьего полета. В его понимании знак должен был символизировать нечто вроде “добро пожаловать, дорогие братья по разуму!”.

Поэтому Петрович не удивился, когда в субботний полдень, в момент традиционного опохмела после пятничных возлияний, в сенях скрипнули половицы, отворилась дверь и в дом вошел один из братьев. Отливающая синевой чешуйчатая кожа произвела на хозяина меньший эффект, нежели темные глаза пришельца, в которых, казалось, отражалась вся вселенная. Ну, по крайней мере, вселенная Петровича – заставленная пустыми бутылками комната, стол, висевшая над ним лампочка с абажуром из старой газеты, и непременно включенный на первой программе телевизор. С последним хозяин регулярно вступал в прения, ругался, обижался, но быстро мирился.

– З… Здравств… вуйте…

Инопланетянин пожал Петровичу мозолистую руку, нашел в комнате второй, предательски шатающийся стул, подвинул его к столу, сел. Брезгливо отстранил початую бутылку с нехитрой закуской.

– Как мне к вам обращаться, землянин?

Землянин сглотнул.

– П-петрович.

– Приветствую вас, глубокоуважаемый Петрович!

Чешуйчатый поклонился и его собеседник счел за лучшее сделать то же самое, хоть и получилось у него не так элегантно.

– Я по поводу регистрации, – пришелец водрузил на стол толстую папку в пластиковой, молочно-белой обложке.

Петрович насторожился, на всякий случай вытер пальцы о тельняшку – мало ли, вдруг придется брать руками важные документы.

– Какой регистрации?

– Ну, известно какой! Регистрации вашего мира в Межгалактическом Собрании Разумных. Вы ведь уполномочены? Я во дворе знак видел.

– Да-а, как же, конечно! – хозяин дома налил себе полную стопку, хлопнул ее не глядя, предложил гостю, но тот, поморщившись, отказался.

– Замечательно! Тогда нам следует соблюсти несколько формальностей. Много времени это не займет.

– Давайте соблюдем, – с готовностью согласился Петрович.

Раскрылась белая папка, бумаги сами собой перелистались до нужного места, откуда ни возьмись появилась гелевая ручка известной немецкой фирмы.

– Итак! Чтобы человеческая цивилизация успешно интегрировалась в экономические, культурные и политические отношения между высокоразвитыми мирами, чтобы она заняла среди них достойное место… – синекожий сверился со списком, определяя место, – Да, три тысячи семьсот двадцатое место…

– Из скольки? – перебил Петрович.

– Что?

– Три тысячи семьсот… ну, вот это вот. Из скольки?

– А! Из три тысячи семисот двадцати одного.

– Ну вот! И я говорю – мы же не последние! А чего они там все время… – хозяин махнул рукой в сторону телевизора, но осекся, – Простите. Продолжайте.

– Мда… Чтобы у человечества появилась, наконец, возможность встать в полный рост, – пришелец эффектно взмахнул синей рукой, – Чтобы вы могли продавать на межгалактическом рынке свои богатства, беспрепятственно заниматься обслуживанием Мастер-цивилизаций и потреблять их высокотехнологичные отходы, мы с вами…

Он широко улыбнулся, торжественно выпрямил чуть сутулую спину.

– Мы с вами сейчас заполним анкетку.

Петрович перевел дыхание, порадовавшись за себя и за гостя, за то, что торжественная часть, кажется, закончена. Осипшим голосом ответил:

– Давайте.

Гелевая ручка сделала первую пометку, инопланетный регистратор изрек:

– Склонно ли человечество к насильственному решению спорных вопросов?

– Ну-у… – Петрович старательно конструировал в голове дипломатически-выверенную фразу, освобождая ее от табуированной лексики, – Да!

И добавил еще два слова, от которых освободиться просто не успел. Инопланетянин нахмурился, ручка что-то написала.

– Вы уверены? Можете привести примеры?

– А то! Я давеча опоздал, и всего-то на пять минут. А эта грымза – “после девяти вечера не продаем!”. Ну и я сказал в ответ… Что думаю про нее, про девять вечера…

– Так. И?

– Понятное дело – у меня вторая группа инвалидности, а у нее центнер веса и монтировка под прилавком! Решила вопрос. Насильственным путем… – Петрович погладил почти исчезнувший синяк под глазом.

– Ну хорошо! – встрепенулся пришелец после минутного раздумья, – Следующий вопрос. Считаете ли вы экологию своей планеты пригодной для существования разумной жизни?

– Вот ты чудак! – Петрович хрипло засмеялся, ударив ладонью по колену, – Какая же разумная жизнь в энтой твоей экологии? Я не дурак, знаю, что для развития нужна борьба! А в чистоте и сытости деградация одна. Опять же – мутации, ешкин кот. Как без них? Вот рванет еще какая АЭС, там и скачок развития, разумная жизнь. Телевизор надо смотреть, дурилка!

Он добродушно налил себе и гостю по стопке. Пришелец в этот раз отказываться не стал, выпил. Когда прокашлялся, вытер слезы, перешел к третьему вопросу. Вид у него уже был не столь радостный и оптимистичный.

– Кхм… Ну что ж… Скажите, считают ли земляне превыше всех остальных ценностей любовь к ближнему своему?

Петрович просиял. Встал со стула, качнулся в сторону, но поймал точку опоры, ухватившись за край столешницы. Дернул бляху на ремне.

– За любовь к ближнему я поясню, это завсегда пожалуйста!

Инопланетянин испуганно вскочил, сгреб со стола папку, попятился к выходу.

– А знаете, я, пожалуй, позже к вам зайду. Мне еще с товарищами по галактике посоветоваться нужно, летающую тарелку на заправку отогнать… Всего доброго!

Чешуйчатый стремглав выскочил за дверь.

– Куда же ты? Я ж про любовь… К ближнему… – Петрович придерживал штаны, – Наколочку хотел показать – “не забуду…”. Эх, улетел.

Он сел, достал из под стола старый, дисковый телефон. Снял трубку, набрал номер.

– Але! Да, товарищ майор, это Петрович… Ага, снова прилетали… Нет, все в порядке, уже убрались восвояси… Товарищ майор, вы, пожалуйста, передайте нашим западным партнерам, что за прошедшие два месяца госдеп и НАСА задерживают мне зарплату. Роскосмос расплатился, а они что же? Ведь контрактик подписывали! Я за бесплатно цивилизацию спасать не намерен! Иначе скажу в следующий раз, чтобы летели опять в Розуэлл, штат Нью-Мексико. Там тоже знак нарисован.