Чужой среди чужих

 

Корабль оставили в космосе, не пустили на Землю. Безопасность своих – самое главное, карантин в такой ситуации мера обязательная. Даже не разрешили принять его на одном из швартовочных узлов орбитального терминала, отбуксировали к армейской станции – слишком маленькой и недорогой, чтобы жалко было терять.

– Еще раз пробежимся по вводной, – лейтенант долго боролся со сложенной вчетверо бумажкой, стараясь развернуть ее толстыми пальцами перчатки. – Черт, неужели нельзя было электронным сообщением?

– Инцидент засекречен, – буркнул человек в штатском, скромно стоящий в сторонке. Он до последнего не желал уходить из шлюза, наблюдал цепкими глазами за подготовкой десантников.

Лейтенант не стал спорить. Справился с бумажкой, нахмурился, вчитываясь в текст.

– Итак… Корабль панемианский – разумные дрожжевые колонии, если кто забыл. Двадцать три особи, все в капсулах заморозки. Это научный борт, направляется с неисследованной планеты VL-624. Что они там могли подцепить – одному богу известно. Сигнал тревоги отправил бортовой искин. Он сообщил… Э-э… Цитирую: “На борту неизвестный организм, несанкционированное проникновение. Угроза членам экипажа”.

– И чего он их не разбудил? – спросил один из бойцов.

– Панемианцам нужно несколько дней, чтобы выйти из заморозки. Искин принял решение не ждать, обратиться за помощью. Ближе всего оказались мы.

– Отлично… Мы всегда ближе всего, когда пахнет жареным.

– Это наша работа. Еще вопросы есть?

Десантники молчали.

– Тогда вперед!

Универсальный код не смог открыть люк – видимо, дрожжевые колонии те еще параноики. Что ж, им же хуже. Имущество будет испорчено, время потеряно.

Плазменный резак медленно проникал через сплав сверхпрочных металлов, оставляя за собой черную дорожку. Бойцы были в скафандрах, но давление, температура и воздушная смесь оставались стандартными для земных кораблей – панемианцы жили в тех же условиях.

Человек в штатском ретировался, когда резать оставалось лишь несколько сантиметров. Вскоре люк скрипнул, стал заваливаться в шлюз, но лейтенант подтолкнул его и он с глухим стуком упал внутрь корабля.

Зажглись фонари на скафах, короткоствольные импульсаторы были приведены в боевую готовность. В коридоре, протянувшемся направо и налево от входа, тоже горел свет, но фиолетовый, неприятный человеческому глазу.

Десантники разделились, отправившись исследовать корабль в двух направлениях. Лейтенант пошел во главе группы, повернувшей налево: где-то там, за чужими залами и переходами, была рубка управления.

– Что-нибудь видно? – спросил он тех, кто ушел в противоположную сторону.

– Пока чисто. Нет признаков проникновения.

– Если что-то заметите – сразу докладывайте.

– Да, командир.

Прошли через зигзагообразный проход, миновали два помещения, о назначении которых можно было только догадываться. За необычной дверью, разделяющейся на четыре части, скрывалась рубка. Створки не были до конца закрыты и лейтенант наклонился, чтобы заглянуть внутрь.

– Командир! – послышалось в рации, – Мы что-то нашли.

– Да, я слушаю.

– Здесь… Хм… Это похоже на гнездо. Прямо посреди коридора.

– Биологического происхождения?

– Нет, кто-то из обрывков изоляционной ткани сделал себе место для ночлега. Ну, или… для выводка. Черт его знает.

Лейтенант мгновение раздумывал.

– Оставайтесь на месте. Мы осмотрим рубку управления и придем к вам.

– Принято.

Дверь поддалась легко, створки разошлись в стороны, открывая доступ в главное помещение корабля. Командир заметил несколько экзоскелетов, стоявших вдоль одной из стен: в высоту они были меньше человеческого роста, но не стоило сомневаться, что сервоприводы наделяли хозяев достаточной силой. А вот и сами хозяева…

Он подошел к нескольким рядам прозрачных капсул.

– Ох, мать твою!

Первая капсула была разбита. Вторая тоже. И третья, и четвертая… Ни одной целой не осталось. Все они были пусты.

– Центр, у нас проблема.

– Что за проблема? – послышался голос человека в штатском.

– Панемианцев нет. И, я думаю, все они мертвы.

Несколько секунд эфир молчал.

– Почему вы так решили?

– Капсулы заморозки повреждены. Кто-то разбил их.

Лейтенант оглянулся на своих бойцов. Они с подозрением смотрели по сторонам, следуя стволами импульсаторов за яркими пятнами фонарей.

– Понятно, – послышалось в наушниках. – Заканчивайте осмотр рубки и выходите. Скоро здесь будет их консул.

– Мы еще не нашли – кто мог…

– Заканчивайте осмотр и выходите!

– Так точно.

Где-то там, в диспетчерской станции, а теперь уже, наверное, и на Земле, лихорадочно сочинялись дипломатические заверения, обещания “сделать все возможное”, расследовать, найти, наказать… “Кого наказать?” – подумал лейтенант. – “Возможно, это стоило бы сделать нам, здесь и сейчас. Перетряхнуть посудину, чтобы не дать твари – кем бы она ни была – возможность улизнуть, натворить еще больших бед. Иначе… Умники, как обычно, доведут дело до чрезвычайного положения”.

Они закончили осмотр рубки. Двинулись обратно, в сторону шлюза. По пути командир отдал приказ возвращаться и второй группе.

В том самом зигзагообразном проходе заметил отметины на неприметной дверце – возможно, шкаф бытовки или доступ к бортовым коммуникациям. Молча сделал знак остальным отойти чуть дальше и ждать. Рядом остался только сержант, его помощник.

Отметины могли остаться от какого-нибудь инструмента, если запертую дверцу вскрывали с применением силы. А может… может и от когтей.

Лейтенант потянул ручку на себя. Темное, но слишком просторное для обычного шкафа помещение. Скорее кладовая. Вдоль стен полки с запасными частями, заботливо запечатанными в изоляционную ткань. Некоторые валялись на полу, без упаковки.

Он обшаривал помещение фонарем, как вдруг в углу, еще до того, как туда дотянулось светлое пятно, заметил движение. Отпрянул назад, вскидывая импульсатор, прицеливаясь. Указательный палец надавил на спусковой крючок, но еще недостаточно сильно: один или два миллиметра – и последует выстрел.

Лейтенант молча, одними губами выругался. Опустил оружие, показывая сержанту, чтобы тот сделал то же самое. Подумав, щелкнул клапаном, освобождая забрало шлема, поднял его. Отключил рацию и встал на одно колено.

– Как ты здесь оказалась?

На него смотрела маленькая девочка, испуганно вжимающаяся в угол кладовой.

– Залезла.

– На чужой корабль? Зачем? Где это случилось?

– На той планете. Я не знаю, как она называется. Наш корабль сломался, а когда мы садились, случился взрыв. Никто, кроме меня, не уцелел.

Она опустила глаза.

Лейтенант сделал знак сержанту, чтобы тот отключил и свою рацию, поднял забрало.

– Как тебя зовут?

– Аня.

– Что ж, привет, Аня! Ты почти на Земле, – он позволил себе улыбнуться. – Тебя не заметили панемианцы? Ну, те, кто управлял кораблем.

– Не знаю, я никого не видела. После взлета долго пряталась. Пока кушать не захотела.

– Послушай, а ты вообще никого больше на корабле не видела? Не знаешь, кто разбил в рубке капсулы заморозки? Такие продолговатые стеклянные штуки.

– Я разбила.

– Ты?! Зачем?

– Говорю же – я хотела кушать. А там лежали булочки. Сначала они были очень холодные, поэтому приходилось ждать, пока оттают.

Лейтенант зажмурился, закрывая лицо рукой. “Они ничего с ней не сделают, они ничего с ней не сделают… Она же ребенок! Или… Нет, нельзя ее никому показывать”.

– Седьмой гейт? – спросил он сержанта. – Наш челнок швартовался у седьмого?

Тот кивнул.

– Отлично. Значит, всего один поворот после шлюза.

Включил рацию.

– Мы возвращаемся. Ничего не нашли.

И тут же отключил.

– Если эта морда в пиджаке и галстуке сунется, отвлеки его. Как угодно, хоть за шкирку оттащи подальше!

– Понял, – сержант снова кивнул. – Но… Они найдут ее следы, отпечатки. Нас затаскают по комиссиям.

– Да и черт с ними! Пусть думают, что хотят. Пусть поверят в космических призраков. Или ты хочешь сдать девчонку?

Сержант сглотнул. Перевел взгляд с командира на Аню. Медленно покачал головой.

– Нет.

– Иди вперед. Выходи с остальными. Мы следом.

Через сутки корабль отдали панемианцам; карантин, в связи с отсутствием угрозы, сняли. Безопасность своих – самое главное.

www.38i.ru